Так было суждено

Первый день в школе. Часть 2

  Девушка врезалась в девушку. Необычную, на Юлин привередливый взгляд, девушку. Очень необычную и странную девушку. Вам знакомо описание некоторых парней, которое состоит из одного слова: шкаф? Так вот тут был точно такой же случай, только вместо великана-парня, была великанша-девушка. Когда она решила повернуться и посмотреть, кто осмелился врезаться ей в спину, Юле на миг показалось, что сходит лавина, поворачивается гора на сто восемьдесят градусов, взрывается атомная бомба и лихо скачет смерть прямо в её сторону.

На девушке были всего лишь джинсы, кеды и чёрная безразмерная майка — безразмерная потому, что в ней могло поместиться несколько Юль, Марин, Ян, Ань, Инн и несколько жителей села Куклюевка. Русые волосы были забраны в хвост. Серые глаза смотрели на кареглазую так, словно готовы были вот-вот спалить её на месте. Буравя взглядом Юлю, девушка-гора медленно положила руку на плечо уже готовой отдать концы Юли.

— Осторожно, — низкий голос, сравнимый с монотонным бормотанием медведя, стал финальной точкой. Юля рухнула в обморок.

Марина, словно n-ным местом чувствуя, что чего-то не хватает, а не хватало чьих-то язвительных комментариев, устало вздохнула с видом «боже, за что мне всё это?» и, повернувшись, наблюдала следующую картину. Юля явно была в отключке, о чём свидетельствовало полное отсутствие какой-либо мысли на лице. Аккуратно держа на руке — да-да, именно на руке — кареглазую, девушка-гора бережно хлопала Юлю по лицу в надежде, что она очнётся. Понятие «бережно» подразумевало, конечно, не удары ладонью по лицу, но зато во всё вкладывалась душа, что стократ компенсировало возможные синяки.

Спустя пары-тройки ласковых прикосновений ладони девушки-горы к щеке, Юля очнулась.

— Я умерла и очутилась в раю? — взгляд девушки наконец-то пал на ту, которая, собственно говоря, и пробудила её.

На лице девушки-горы за всё это время не отразилось ни одной эмоции. Лицо оставалось всё таким же хмурым и угрюмым, словно какая-то надоедливая мысль грызла бедную голову девушки и не давала сосредоточиться на всём остальном. Когда Юля всё-таки очнулась, девушка-гора улыбнулась. Чуть-чуть. Но этого, однако, хватило, чтобы Юля повторно упала в обморок.

— Привет, Марина, — произнесла девушка-гора. — Твоё? — кивок на бездыханное тело, желейной массой свисающее с руки девушки.

— Привет. Да уж, моё... — сомнительно взглянув на Юлю, произнесла светловолосая.

Чтобы удостовериться, жива Юля или нет, Марина ткнула в девушку пальцем. Куда был произведён тычок, никто не видел, но зато после него Юля подскочила на несколько метров в воздух и, злобно озираясь по сторонам, скалила зубы в надежде отыскать тот палец, который посмел до неё дотронуться, и откусить его.

— Охренела, Мандарина?! Ты куда тычешь?

— Куда надо, туда и...

— Я пойду. Прошу прощения, — низкий голос прозвучал совсем рядом с ухом Юли.

— Д-да ничего... Это Вы простите... — совесть и инстинкт самосохранения попросту кричал о том, что говорить «ты» небезопасно и скажется на здоровье.

***

— Значит так! — шлёпнув указкой, которая тотчас же разлетелась в щепки, по учительскому столу, рявкнула Надежда Викторовна. — У нас новенькая, все поняли?!

Молодой учительнице было около двадцати шести лет, но, несмотря на свой юный для такой профессии возраст, норов у Надежды Викторовны был ого-го какой! Короткие белые волосы, чуть закрученные, а оттого и волнистые, голубые пронзительные глаза-сапфиры, небольшой рост и очень симпатичное лицо — казалось, все пункты только и делали, что указывали на милого ангелочка, однако не тут-то было. Эта девушка могла не только коня на скаку остановить и в горящую избу войти, она могла спасти планету, при этом одной ногой печатать на станке, другой — дубасить провинившегося ученика или ученицу, в одной руке держать гамбургер... а другой, ну, спасать планету.

Юля, увидев, кто является её классной руководительницей, нервно сглотнула и, смирившись со своей жестокой судьбой, которая показывала девушке язык и язвительно улыбалась, снимая штаны и демонстрируя свой голый зад, ступила в класс.

В классе стояла мёртвая тишина. Как будто тут сидели не живые люди, а покойники. Никто даже не решался дышать без разрешения. По крайней мере, так показалось Юле. На самом-то деле все спокойно отреагировали на заявление своей классной руководительницы — привыкли как-никак. Но Юле уже потихоньку начинало казаться, что она попала в армию, которую составляли чокнутые, лесбиянки и Марина. Марину Юля специально вынесла в отдельную категорию, не зная, в какую из групп её лучше отнести.

— Представься, пожалуйста, — промурлыкала учительница, чем немало озадачила кареглазую.

— Юля Котикова, рада знакомству.

Яна прыснула со смеху:

— Котикова, ага... я бы сказала, что Львова как минимум.

Последующие пять минут были стандартными: вопрос–ответ, рассказ о том-то и сём-то и прочее в духе «знакомство с классом». В общем, ничего необычного. После пяти минут позора, Надежда Викторовна наконец сказала:

— Можешь присесть, где есть свободное место.

К несчастью Юли, свободное место оказалось лишь одно. Рядом с девушкой-горой. Чувствуя, как ватные ноги еле-еле несут тушку девушки в сторону её соседки по парте, Юля про себя повторяла: «Мама, роди меня обратно». Выбирать не приходилось, так что пришлось довольствоваться тем, что есть. Юля с самым что ни на есть кислым видом присела рядом с девушкой.

— Привет... Ну, вот теперь мы с тобой соседки по парте, да... — шёпотом сказала Юля, так как Надежда Викторовна уже опять надела маску тигра и рычала что-то, стоя у доски.

— Угу, — эмоций было столько, что, будь девушка-гора актрисой, зал бы аплодировал ей стоя.

— Как тебя звать-то? — без особого энтузиазма в голосе спросила Юля.

— Валя.

Девушка-гора ответила так тихо, что весь класс дружно повернулся в их сторону.

— Упс... — тихо проговорила Юля и посмотрела куда-то в сторону, делая вид, что её здесь нет.

Марина без особого желания — скорее на автомате — повернула голову в сторону кареглазой и усмехнулась.

«Как можно быть настолько безответственной личностью? Не успела присесть, как уже отвлекает учителя. Горе луковое... И почему же всё-таки мне кажется, что что-то изменилось? Неужели вчерашнее нехорошее предчувствие было ошибкой? Или же наоборот? Мысли... я запуталась в этих чёртовых мыслях», — думала Марина и, взглянув ещё раз на Юлю, незаметно для себя улыбнулась уголками губ, что было очень неожиданно для её соседки, которая была единственной свидетельницей улыбки.

Юля, решившая, что с Валей поговорить ей не удастся, решила прибегнуть к запискам. Но и эта идея себя не оправдала. Девушка-гора нахмурилась и, написав что-то размашистым почерком, отдала Юле листок. На нём было написано: «Урок идёт. Нужно учиться». Кисло улыбнувшись, кареглазая согласно кивнула, мол, а чего это я, правда же нужно учиться.

Вскоре раздался мелодичный звонок, оповещающий всех: и учительниц, и учениц — о том, что урок подошёл к концу и настало время перемены. Следующий урок должен был проводиться в этом же кабинете, так что перебираться в другую аудиторию, к счастью Юли, не пришлось.

Тем временем Валя неторопливо стала рыться в своём портфеле. К слову, в этом портфеле при желании спокойно можно было унести Юлю, и ещё бы место осталось. Из огромного портфеля девушка достала плоскогубцы с красными рукоятями.

— Это ещё зачем? Гланды выдёргивать? — нервно хохотнула Юля.

— Брови выщипывать, — ответила Валя и повернулась к кареглазой. — Хочешь, помогу с этим?

Юля, даром времени не теряя, путаясь в объяснениях и отказах, вышла из класса и облегчённо вздохнула. Облюбовав местечко на подоконнике, девушка сразу же забралась на него и стала смотреть кругом.

Первый день в новой школе. Какие эмоции он должен вызывать? Радость? Страх? Удивление? Раздражение? Интерес? Наверное, даже не одну эмоцию, а гораздо больше, мешая их, а затем подавая изысканный коктейль, от которого начинает тошнить уже со второго урока.
Коридоры наполняли звонкие девичьи голоса. То тут, то там слышался заливистый смех. Повсюду струились оживлённые разговоры ни о чём. Девушки, собираясь в небольшие компании, разговаривали обо всём на свете: о парнях, девушках, магазинах... в общем, и правда ни о чём. Однако были и одиночки, прохаживающиеся взад-вперёд по длинному коридору. Видимо, девушек, бродивших одних, заботили лишь собственные мысли.

Юля без особого интереса наблюдала за происходящим. В какой-то момент зазвонил телефон. Девушка посмотрела на экран, чтобы увидеть, кто звонит.

— Виталик, — сквозь зубы выдавила Юля и уже решила сбросить, как рука предательски дрогнула. На миг девушке захотелось поднять трубку.

— Хей-хоу! Привет тебе, новенькая, — раздалось рядом.

Именно это и вернуло Юлю к реальности. Девушка едва заметно мотнула головой, сморгнула и решительно сбросила трубку. И уже затем, после всех этих нехитрых мимолётных операций, Юля таки подняла глаза и посмотрела на своего «спасителя» — человека, который только что спас её от ненужного больного душе разговора.

Эта была улыбчивая девчонка с яркими зелёными глазами — даже ярче, чем у Ани, — прямым носом, полными губами и ямочками на щеках. Прямые тёмно-русые волосы были немногим длиннее, чем у Юли. Лицо озаряла добрая и открытая улыбка, однако в глазах всё-таки можно было уловить несколько хитринок на пару с бесенятами.

— Ты Юля, да?

— Да, а тебя как звать? — скорее на автомате, нежели по желанию спросила Юля.

— Таня. Очень приятно, — широко улыбаясь, зеленоглазая протянула девушке руку.

— И мне, — улыбнулась в ответ Юля и пожала протянутую руку.

«Боже, неужели я встретила-таки нормального человека?» — подумала кареглазая. «Надеюсь, я не обломаюсь, и эта Таня действительно окажется нормальным человеком. А то в этом дурдоме я могу свихнуться, а потом придут дядьки в белых халатах и увезут меня в психушку... к мягким матрацам...»

— Как тебе у нас тут? — спросила Таня. — Нравится?

— Да я как-то ещё и не поняла, — честно призналась Юля. — Местность тут шикарная. Море, все дела... Люди, правда, необычные, скажем так...

— Ну, у нас тут разнообразные личности водятся. Но каждый человек — целый мир, со своими хорошими сторонами и, понятное дело, отрицательными. Так что ты не думай поначалу о ком-то плохо. Просто ты ещё тут мало кого знаешь, поэтому тебе может показаться странной, например, Инна...

— Только показаться? — Юля иронично изогнула одну бровь. Причём изогнула так, что та чуть не сломалась и не осыпалась на пол чёрными волосиками, которые кричали бы в полёте: «Помогите, она бровь сломала!»

— Да. Как ни странно, иногда мне кажется, что она здесь самый нормальный человек.

— Она мне то же самое сказала... — хмыкнула Юля.

Вспомнив свою первую встречу с Инной, кареглазая передёрнулась.

— Я помню, как сама сюда первый раз пришла... Стрёмно было. Мне тринадцать стукнуло, как я сюда перевелась. Без родителей поначалу было немного страшно и непривычно, а потом вообще супер. Даже домой не хотелось уезжать. Хотя и по родителям тоже скучала. Тут интересно. Не только школа, З.-младший ещё есть. До городка пешком минут тридцать-сорок. Даже после уроков можно заскочить в кино там, в магазин, кому надо — в клуб. Городок хоть и мелкий, но... уютный что ли. Ещё море...

— Ты мне всё это говоришь зачем?

— Грустное у тебя лицо было, когда ты из класса вышла. Да и я понимаю, каково это, когда кругом столько незнакомых людей и не знаешь, кто кем является...

— Спасибо тебе, — улыбнулась Юля.

— Да ведь не за что. Я вот завтра-послезавтра в город собираюсь. Хочешь со мной? Заодно и покажу тебе, где что находится, — предложила зеленоглазая.

— О! Крутотенюшка! Спасибо, с радостью схожу! — оживилась Юля.

«Да, всё-таки есть тут нормальные люди...»

Таня рассмеялась:

— И опять же не за что. Правда, я думала, что Марина тебе всё расскажет...

— Тх, Мандарина? Я тебя умоляю...

Раздался звонок.

— Оу, ну, позже поговорим, думаю.

— Да, конечно, — улыбнулась Таня. — Пойдём в класс.

***

Солнце бодренько припекало учениц, которые вот уже наворачивали который круг по огромному стадиону. Юле казалось, что она бежит уже бесконечность, но на самом деле за спиной было около четырёхсот метров, что, как считала учительница физкультуры, было всего лишь жалкой разминкой для ног. Подползая к строю, Юля подняла вверх руки и безжизненным голосом выдохнула:

— Воды-ы-ы...

— Поверь мне, новенькая...

Этой фразы было достаточно не то, чтобы заставить Юлю подскочить, а мертвеца из могилы поднять и его заставить пробежать метров восемьсот. Однако к облегчению Юли эту фразу произнесла не Инна, а Жанна Владимировна, учительница физкультуры.

Кареглазая посмотрела на преподавательницу, и в мыслях невольно пронеслось: «Тут вообще хоть какой-нибудь намёк на мужиков есть?»

Молодая учительница, видно, закончившая недавно университет девушка, была брюнеткой с серо-голубыми глазами и белоснежной кожей.

«Прямо Белоснежка, только волосы длиннее...» — подумала Юля и, выслушав то, что ей сказала Жанна Владимировна насчёт того, что Юле необходимо принести справку и т. д., покивала головой и стала в строй.

Пока шла перекличка и девушек отмечали в журнале, кареглазая осматривала школьный стадион и с грустью вспоминала школу, из которой её выгнали. Там стадион был не такой. У него было асфальтовое покрытие, где, упав, можно было разодрать колени по самые уши, но дело было не в этом. Стадион был очень старый и походил на маленького сморщенного старичка-бродягу. Каждая ямочка, каждый камень, выступавший из земли, казался морщинкой на лице. Юле частенько было обидно за стадион. Несколько раз она даже ходила к директору, маленькому, толстому и лысому дядьке, который постоянно твердил, что денег у школы нет на ремонты всяких стадионов, хотя кабинет самого директора был оснащён новым компьютером, принтером, длинным столом, сделанным из красного дерева и кожаными креслами бордового цвета. Стадиону же в этой школе позавидовал бы любой университет, который так или иначе был связан с физкультурой.

— Котикова!

— Да-да, здесь, — махнув рукой, буркнула Юля.

— Надо говорить не «здесь», а «я». И ещё делать шаг вперёд с левой ноги, — произнёс кто-то рядом.

— Какая забота обо мне! — огрызнулась Юля, увидев, что это была Марина.

— Котик, не дуйся, тебе не идёт, — с другой стороны от Юли стала Яна.

— Я не котик!

— Котикова же, — коварно улыбнулась девушка, ловко уворачиваясь от сыплющихся ударов.

— Так! Отставить! — прикрикнула на Яну Жанна Владимировна.

Яна немедленно остановилась и, плутовато улыбнувшись, послала учительнице воздушный поцелуй. Та, сделав вид, что ничего не заметила, отвернулась с оскорблённым видом и стала продолжать перекличку. То, что случилось, видели только Юля и Марина.

Светловолосая, привыкшая к подобному отношению Яны к другим людям, лишь осуждающе покачала головой, словно говоря этим: «Ну не на людях же, и не с учительницей». Челюсть Юли сейчас пробила покрытие стадиона и мирно покоилась на земле-матушке. Сказать, что кареглазая была шокирована поведением Яны, это не сказать ничего. Ещё больше Юлю поразило то, что Жанна Владимировна никак на это не прореагировала.

— Даже замечания никакого!

— От кого? От Жанны? — удивлённо осведомилась Яна, глядя на Юлю.

— Как-как ты препода назвала?!

— А, ты же не в курсе... — коварно улыбнулась девушка, демонстрируя два ряда белоснежных зубов.

— Яна, вообще-то почти никто не в курсе, — заметила Марина.

— Да ладно, зачем от котика скрывать что-то? — пожала плечами Яна. — Ей же на пользу.

— Это на какую такую пользу? — ехидно спросила Юля.

— Ты ничего не видела и не слышала, — произнесла Марина, обращаясь к кареглазой. — И почему только я должна думать о возможных последствиях?..

— Эй, а попросить никак?

— Пожалуйста, — холодно улыбнувшись, медленно проговорила Марина.

— Слышь, — Юля ткнула вбок Яну.

— М, котик?

— Да не котик я! Слушай, почему эта морозилка вечно такая морозилка? — шёпотом, чтобы не услышала Марина, спросила Юля.

— Да вот, когда я к вам ночью заходила, что-то было не похоже, чтобы она была морозилкой, — усмехнулась Яна. — А вообще, — Яна щёлкнула по носу Юле, из-за чего та недовольно поморщилась, — всему своё время. Это раз. И любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Это два. Так что слишком рано задаёшь вопросы, котик. Вот отвечу я тебе, а ты, как потом выяснится, и вовсе не котик. Да разве ж такое можно простить? Нет, котик, нельзя. Поэтому прибереги свои вопросы на потом.

Яна приветливо улыбнулась и потрепала Юлю по голове. Та поначалу переваривала информацию и только потом сообразила, что рука Яны находится уже не на голове, а сползает всё ниже и ниже, причём спуск такой стремительный, что щёки покраснели медленнее, чем рука добралась до места, не столь отдалённого от ног.

— По голове получишь! — рыкнула на Яну Юля.

— Так, — медленно начала Марина.

— Всё-всё, о великая и уважаемая всеми староста и глава Совета Шестнадцати, мы, презренные рабы твои, умолкаем и начинаем заниматься физкультурой... — хрипловатым голосом прошептала Яна, показывая на Юле, о какой физкультуре шла речь.