Побег

13

Гла­ва 13.

За сут­ки до пол­но­луния в стае всег­да ус­тра­ива­ли боль­шой праз­дник. На днев­ной яр­марке мож­но бы­ло при­об­рести раз­но­об­разные ве­щи: яр­кие тка­ни мес­тной вы­дел­ки, блес­тя­щие ук­ра­шения из ра­кушек и жем­чу­га, рас­писную гли­няную по­суду, рез­ную ме­бель из луч­ших по­род де­рева – в об­щем все, что угод­но, от бо­евых щи­тов и ме­чей до дет­ских свис­те­лок и сла­дос­тей из ме­да и оре­хов. Жен­щи­ны выс­тавля­ли на все­об­щее обоз­ре­ние свое ру­коде­лие и уго­щали всех раз­но­об­разны­ми блю­дами. Муж­чи­ны мог­ли по­сорев­но­вать­ся в мет­кости, си­ле и ско­рос­ти, а не­кото­рые да­же в си­ле сво­ей сме­кал­ки. К ве­черу раз­жи­галось мно­жес­тво кос­тров, и мес­тные му­зыкан­ты за­зыва­ли лю­дей в круг тан­цу­ющих ве­селой му­зыкой. Кто пос­тарше, нес­пешно про­гули­вал­ся меж­ду кос­тров, об­ща­ясь и наб­лю­дая за те­ми, кто пом­ладше. Все­об­щее ве­селье и пред­вку­шение всег­да ца­рило в этот день, ведь уже зав­тра обо­рот­ни нач­нут серь­ез­ные при­готов­ле­ния к пол­но­лунию, что­бы про­вес­ти са­мую глав­ную ночь в ме­сяце на че­тырех ла­пах.

Ут­ром в день праз­дни­ка Кэй­тлин зас­те­гива­ла пу­гови­цы на со­роч­ке, ког­да ус­лы­шала сло­ва му­жа:

– Дэ­рин ска­зала, что ты за­кон­чи­ла шить платье. На­день его се­год­ня.

Де­вуш­ка кив­ну­ла и по­дош­ла к сун­ду­ку, ку­да ак­ку­рат­но сло­жила но­вое платье. Бар­тон по­мог зас­тегнуть ма­лень­кие пу­гов­ки на ру­кавах и ос­мотрел же­ну. Она бы­ла кра­сивой и без до­рогой тка­ни, но в но­вом платье ста­ла еще кра­сивее. Он дос­тал из кар­ма­на не­боль­шой ко­жаный ме­шочек и про­тянул ей:

– По­дарок, в честь пол­но­луния, ко­торое мы про­ведем как семья.

Кэй­тлин мед­ленно взя­ла ме­шочек и пе­ревер­ну­ла, ей на ла­дош­ку упа­ла це­поч­ка с ку­лоном из боль­шой жем­чу­жины, сим­во­лизи­ру­ющей со­бою пол­ную лу­ну.

– Спа­сибо, очень кра­сиво.

Бар­тон заб­рал из её рук це­поч­ку и зас­тегнул на шее же­ны:

– Это ты очень кра­сивая.

Де­вуш­ка опус­ти­ла го­лову, не в си­лах гля­деть ему в гла­за, столь­ко неж­ности бы­ло в его сло­вах. Муж­чи­на при­под­нял её под­бо­родок и пыт­ли­во всмот­релся в ли­цо:

– У те­бя все хо­рошо? Ник­то не оби­жа­ет? В пос­леднее вре­мя ты хо­дишь та­кая ти­хая. Что бес­по­ко­ит те­бя?

Кэй­тлин нап­ряглась, бо­ясь ды­шать, вдруг что-то на её ли­це вы­даст её сек­рет. Он прав, в пос­ледние две не­дели, пос­ле раз­го­вора с тет­кой, Кэй­тлин ста­ла ти­хой и пос­лушной, она всем сво­им ви­дом по­казы­вала, что сми­рилась с бра­ком. А в тай­не вмес­те с Эй­лой усер­дно го­тови­ла по­бег, про­думы­вая всё до ме­лочей. И сей­час её очень на­пугал пыт­ли­вый взгляд му­жа. Де­вуш­ка зас­та­вила се­бя чуть улыб­нуть­ся и про­вес­ти паль­ца­ми по ще­ке муж­чи­ны:

– Все хо­рошо. Прос­то нем­но­го вол­ну­юсь.

– Из-за че­го?

– Из-за пол­но­луния и се­год­няшне­го праз­дни­ка. Не знаю, как ме­ня при­мет стая. Не хо­чу, что­бы Мил­ли расс­тра­ива­лась, ес­ли все ста­нут шеп­тать­ся и во­ротить гла­за от нас.

Бар­тон об­нял же­ну и неж­но при­жал к се­бе:

– Не вол­нуй­ся, ник­то не ста­нет. Аль­фа яс­но дал по­нять на схо­де стаи, что это в прош­лом. Тем бо­лее я же бу­ду с то­бой, че­го те­бе бо­ять­ся? Я ни­кому не поз­во­лю те­бя оби­деть.

У Кэй­тлин за­пер­ши­ло в гор­ле от его слов, он за­ботил­ся о ней и уте­шал, а она под­ло его об­ма­ныва­ла. Но де­вуш­ка зап­ре­тила се­бе об этом ду­мать, в оче­ред­ной раз мыс­ленно ска­зав, это все это ра­ди не­го и его семьи. Она пов­то­ряла се­бе эти сло­ва вся­кий раз, ког­да чувс­тво ви­ны на­каты­вало на неё, как вол­ны на бе­рег. Все две не­дели толь­ко это и спа­сало её от слез и мук со­вес­ти. Вся­кий раз, ког­да Бар­тон был не­жен, пре­дус­мотри­телен, ког­да про­яв­лял за­боту, сме­шил её или расс­пра­шивал о детс­тве; вся­кий раз, ког­да Дэ­рин бра­нила её по пус­тя­кам, учи­ла уму ра­зуму, а в тай­не да­вала ра­боту по­лег­че, ког­да рас­ска­зыва­ла о детс­тве внуч­ки и пле­мян­ни­ка, ког­да де­лилась сек­ре­тами ве­дения до­маш­них дел; вся­кий раз, ког­да Мил­ли хму­рилась и сме­ялась, пла­кала и бол­та­ла без умол­ку, ког­да про­сила рас­ска­зать вол­шебную ис­то­рию или взять с со­бою на пляж – вся­кий раз Кэй­тлин пов­то­ряла се­бе: «Это все ра­ди них!». Но ночью, пос­ле неж­ности и страс­ти Бар­то­на, ког­да он за­сыпал, про­дол­жая креп­ко об­ни­мать её, эти сло­ва уже не по­мога­ли, и чувс­тво ви­ны до­води­ло Кэй­тлин до горь­ких без­звуч­ных ры­даний. Она ужас­но из­му­чилась за эти две не­дели и бы­ла ра­да, что они на­конец под­хо­дят к кон­цу, и ско­ро все за­кон­чится. Так или ина­че, но её ложь ско­ро прек­ра­тит­ся.

Бар­тон отс­тра­нил­ся и пос­мотрел на же­ну:

– Так что не ду­май о пло­хом. За­кан­чи­вай оде­вать­ся и спус­кай­ся, я по­дож­ду вни­зу, – муж­чи­на неж­но по­цело­вал Кэй­тлин в гу­бы и нап­ра­вил­ся к две­ри, а у са­мого вы­хода обер­нулся: – И, по­жалуй­ста, не зап­ле­тай во­лосы, ос­тавь их рас­пу­щен­ны­ми, как мне нра­вит­ся.

Де­вуш­ка кив­ну­ла и улыб­ну­лась. Муж­чи­на вы­шел, а Кей­тлин опус­ти­лась на кро­вать. Его неж­ность мед­ленно уби­вала её, но она не ста­нет об этом ду­мать. Ос­та­лось так ма­ло вре­мени до ре­ша­юще­го мо­мен­та, и на­до быть соб­ранной и вни­матель­ной.

Де­вуш­ка за­кан­чи­вала при­чес­ку, уби­рая пря­ди с ли­ца на­зад, зак­ру­чивая их в ту­гие жгу­ты, тог­да как ос­таль­ные во­лосы ос­та­вались рас­пу­щен­ны­ми и лег­кой вол­ной пок­ры­вали пле­чи и спи­ну. Дверь без сту­ка от­кры­лась, и в ком­на­ту быс­тро вош­ла Мил­ли с не­боль­шой пле­теной кор­зинкой в ру­ках. Де­воч­ка нап­ра­вилась к кро­вати и, заб­равшись на неё, объ­яви­ла цель сво­его втор­же­ния:

– Дэ­рин за­нята, скла­дыва­ет пи­роги. Она ска­зала, что­бы ты зап­ле­ла мне ко­сы.

– Доб­рое ут­ро, Мил­ли, – поз­до­рова­лась Кэй­тлин, зак­ре­пив пос­леднюю прядь сво­их во­лос.

Де­воч­ка мгно­вен­но опус­ти­ла гла­за, и лег­кий ру­мянец пок­рыл её ще­ки:

– Прос­ти. Доб­рое ут­ро, Кэй­тлин. Как ты спа­ла?

– Спа­сибо, хо­рошо. А ты как, что те­бе сни­лось? – спро­сила де­вуш­ка и взя­ла у де­воч­ки из рук кор­зи­ну, в ко­торой та хра­нила все лен­ты, за­кол­ки и гре­беш­ки для во­лос.

– Сни­лось озе­ро, я пла­вала вмес­те с жел­ты­ми ры­бами, а по­том взле­тела и ста­ла пры­гать с об­ла­ка на об­ла­ко.

– И ты не бо­ялась упасть? – спро­сила Кэй­тлин, при­нима­ясь за ра­боту.

– Нет, это же сон, – ска­зала де­воч­ка та­ким то­ном, как буд­то объ­яс­ня­ла оче­вид­ное мла­ден­цу.

– Да. Но ведь ког­да ты спа­ла, ты же это­го не зна­ла.

Мил­ли по­жала пле­чами и сог­ла­силась:

– Да, не зна­ла, но я все рав­но не бо­ялась. А что сни­лось те­бе?

В пос­ледние две не­дели, ес­ли Кэй­тлин и уда­валось за­быть­ся тре­вож­ным сном, то он был без сно­виде­ний, и она бы­ла это­му ра­да.

– Ни­чего. Спа­ла и ни­чего не сни­лось.

– Дэ­рин то­же не час­то снят­ся сны. На­вер­ное, все взрос­лые та­кие.

– На­вер­ное.

Мил­ли чуть по­мол­ча­ла, а по­том ти­хо ска­зала:

– Я боль­ше не хо­чу, что­бы ты ухо­дила. Боль­ше не ста­ну те­бе про­гонять. Хо­чу, что­бы ты ос­та­лась. Те­перь ты – мой друг. Ты хо­рошая.

Кэй­тлин за­мер­ла и прик­ры­ла гла­за, а сле­ду­ющие сло­ва де­воч­ки вы­били поч­ву у неё из-под ног:

– Ты ведь не уй­дешь? Не бро­сишь нас, как ма­ма?

Де­вуш­ка при­села ря­дом с Мил­ли:

– Ма­ма не бро­сила те­бя. Она уш­ла на не­бо, она прос­то не мог­ла ос­тать­ся.

– А ты то­же уй­дешь на не­бо? Я не хо­чу!

– Как же я пой­ду на не­бо, я же не умею пры­гать по об­ла­кам, – улыб­ну­лась Кэй­тлин.

– Зна­чит, ты не уй­дешь? Ос­та­нешь­ся?

– Я не мо­гу ни­чего обе­щать те­бе, Мил­ли. Я не мо­гу ви­деть бу­дуще­го. В жиз­ни вся­кое бы­ва­ет.

Де­воч­ка серь­ез­но смот­ре­ла на жен­щи­ну, а по­том кив­ну­ла:

– Лад­но. Но ты все рав­но знай, я боль­ше не хо­чу, что­бы ты ухо­дила.

– Хо­рошо, я бу­ду знать это, –- от­ве­тила Кэй­тлин и, не кон­тро­лируя свой по­рыв, об­ня­ла ре­бен­ка и без­звуч­но про­шеп­та­ла в её во­лосы: – Прос­ти ме­ня...

Де­воч­ка то­же креп­ко об­ня­ла жен­щи­ну.

Че­рез нес­коль­ко мгно­вений Кэй­тлин во­зоб­но­вила ра­боту над при­чес­кой, и ско­ро она бы­ла го­това. Они вмес­те спус­ти­лись вниз. Бар­тон улыб­нулся, уви­дев же­ну и дочь:

– Ка­кие вы кра­сивые. На праз­дни­ке я бу­ду в ок­ру­жении трех са­мых кра­сивых жен­щин в де­рев­не.

Дэ­рин за­вора­чива­ла пос­ледний пи­рог, ак­ку­рат­но ук­ла­дыва­ла его в кор­зи­ну и улыб­ну­лась:

– Ага! Смот­ри не за­гор­дись.

– Гор­дить­ся не­хоро­шо, – тут же ска­зала Мил­ли и до­бави­ла: – Па­па не бу­дет за­гор­дить­ся.

– Гор­дить­ся, па­па не бу­дет гор­дить­ся, – поп­ра­вила её Дэ­рин.

Мил­ли кив­ну­ла и пок­ру­жилась вок­руг се­бя:

– Я то­же не бу­ду, хо­тя у ме­ня очень кра­сивое платье и при­чес­ка!

Взрос­лые рас­сме­ялись. Бар­тон пос­мотрел на тет­ку и на че­тыре боль­шие кор­зи­ны, что сто­яли на сто­ле:

– Все сло­жила?

– Ка­жет­ся да. Мож­но ид­ти.

Ны­неш­ний праз­дник был слав­ный. Ря­ды яр­марки рас­тя­нулись вдоль всей по­ляны за де­рев­ней. Они пес­тре­ли раз­но­об­ра­зи­ем ве­щей, ко­торые мож­но бы­ло ку­пить за ино­зем­ные мо­неты или прос­то об­ме­нять. Жен­щи­ны то­же пот­ру­дились на сла­ву: их вы­шитые руч­ни­ки и ска­тер­ти, тка­ные ков­ри­ки и по­душ­ки, изящ­ные ук­ра­шения из ко­жи, ра­кушек и кам­ня и еще мно­го-мно­го дру­гого ра­дова­ло глаз. А вкус­ные пи­рож­ки и пи­роги, нас­той­ки и ква­сы, кол­ба­сы, пе­ченая и вя­леная ры­ба, ме­довые сла­дос­ти и дру­гие вкус­ности по­радо­вали не один жи­вот, осо­бен­но жи­воти­ки ма­лень­ких слас­тен. Ра­дос­тные воз­гла­сы и го­лоса тор­гу­ющих­ся, смех де­тей и пес­ни жен­щин бы­ли слыш­ны со всех сто­рон. Ат­мосфе­ра ра­дос­ти и праз­дни­ка бы­ла пов­сю­ду.

Толь­ко не на ду­ше у Кэй­тлин.

Муж был прав, она не пой­ма­ла ни од­но­го осуж­да­юще­го взгля­да, все бы­ли при­вет­ли­выми и ми­лыми. Хо­тя, воз­можно, все де­ло бы­ло в Бар­то­не, ко­торый не от­хо­дил от же­ны ни на шаг, он дер­жал её за ру­ку, как ма­лого ре­бен­ка, ко­торо­го бо­ял­ся по­терять в тол­пе. А ес­ли ос­тавлял, что­бы по­учас­тво­вать в ка­ком-ни­будь муж­ском сос­тя­зании, то за её ру­ку тут же цеп­ля­лась ла­дош­ка Мил­ли, ко­торая, ка­залось, по­яв­ля­лась пря­мо из ни­от­ку­да. Еще се­кун­ду на­зад де­воч­ки не бы­ло вид­но, она ра­дос­тно бе­гала по праз­дни­ку с под­ружка­ми, и вот уже сто­ит под­ле Кэй­тлин, креп­ко дер­жит её ру­ку и под­держи­ва­ет па­пу ра­дос­тны­ми вык­ри­ками и со­вета­ми. К кон­цу яр­марки Кэй­тлин ре­шила, что Бар­тон про­вел с ре­бен­ком серь­ез­ный раз­го­вор и до­гово­рил­ся, что они не ста­нут ос­тавлять де­вуш­ку од­ну ни на се­кун­ду. Да­же ког­да Кэй­тлин нуж­но бы­ло не­надол­го у­еди­нить­ся в ле­су, Мил­ли ра­дос­тно ки­вала и та­щила её к кус­ти­кам, уве­ряя, что ей то­же очень-очень на­до. Их за­бота дол­жна бы­ла ра­довать, но она толь­ко вго­няла Кэй­тлин в еще боль­шую го­речь. Со­весть кри­чала и би­ла в сер­дце, ско­вывая те­ло, а ли­цо дол­жно бы­ло иг­рать счас­тли­вую улыб­ку.
К се­реди­не дня, ког­да Бар­тон по­лучал при­зы от еще од­но­го вы­иг­ранно­го со­рев­но­вания, Кэй­тлин ус­лы­шала род­ной го­лос:

– Здравс­твуй, Кэй­тлин.

Де­вуш­ка обер­ну­лась и уви­дела свою те­тю, она сто­яла ря­дом с му­жем. Дя­дя Роб не смот­рел на пле­мян­ни­цу, а улы­бал­ся Мил­ли:

– Здравс­твуй, Мил­ли. Ме­ня зо­вут Роб, а это те­тя Эй­ла. Те­перь мы твои родс­твен­ни­ки, твои ба­буш­ка и дед.

Де­воч­ка вни­матель­нее прис­мотре­лась к муж­чи­не и ска­зала:

– Ты сов­сем не ста­рый.

Роб рас­сме­ял­ся и гля­нул на же­ну:

– Слав­ный ре­бенок.

– Ка­кие у те­бя кра­сивые ко­сич­ки, – улыб­ну­лась Эй­ла. – Кто их зап­ле­тал?

– Кэй­тлин, – от­ве­тил ре­бенок, под­ни­мая ла­дош­ку с ру­кой де­вуш­ки. – Моя но­вая ма­ма.

Эй­ла при­куси­ла гу­бу и пос­мотре­ла на пле­мян­ни­цу, в её гла­зах Кэй­тлин про­чита­ла свои же горь­кие мыс­ли.

– Но­вая ма­ма? – про­тянул Роб и все же удос­то­ил взгля­дом пле­мян­ни­цу. – Как по­жива­ешь?

– Спа­сибо, хо­рошо.

– Хо­рошо, – про­бур­чал он, а по­том хо­тел что-то до­бавить, но ос­та­новил­ся и про­мол­чал.

В этот мо­мент к ним по­дошел Бар­тон, и Мил­ли шаг­ну­ла к от­цу:

– Что ты вы­иг­рал, па­па?

– Ни­чего слад­ко­го, дет­ка. Ко­ваный за­мочек для сун­ду­ка.

Де­воч­ка сра­зу по­теря­ла весь ин­те­рес к вы­иг­ры­шу и ска­зала:

– А у ме­ня те­перь есть ба­буш­ка и дед, но они не ста­рые.

Бар­тон об­ме­нял­ся при­ветс­тви­ями с родс­твен­ни­ками же­ны и от­дал Мил­ли вы­иг­ранный за­мочек:

– От­не­сешь Дэ­рин мой приз? Пусть по­ложит в кор­зинку к ос­таль­ным.

– Хо­рошо, – от­ве­тила де­воч­ка и ум­ча­лась прочь, за­жимая в ла­дош­ке ко­ваный за­мочек.

Бар­тон взял Кэй­тлин за ру­ку, за­меняя дочь на «пос­ту»:

– Хо­роший праз­дник.

– Да, и по­года не под­ве­ла, – сог­ла­сил­ся Роб. – Бу­дем на­де­ять­ся, что и зав­траш­няя ночь ста­нет све­тить яс­ной лу­ной.

Эй­ла и Кэй­тлин пе­рег­ля­нулись: для за­думан­но­го ими то­же не по­меша­ет яс­ная лу­на.

– Как ваш дом? Все ла­дит­ся? – спро­сил Роб у Бар­то­на.

– Все хо­рошо, – от­ве­тил муж­чи­на и силь­нее сжал ру­ку же­ны. – Все ла­дит­ся.

Роб сог­ласно по­кивал и ска­зал:

– Вот и слав­но. Не бы­ло бы счастья, да нес­частье по­мог­ло. Так? Но ес­ли что, ты пом­ни, те­перь мы – твоя семья, ес­ли нуж­на по­мощь или со­вет, од­но твое сло­во.

– Спа­сибо, – поб­ла­года­рил Бар­тон и пос­мотрел на же­ну, ища её под­дер­жки: – Вы за­ходи­те как-ни­будь к нам, пос­мотри­те, как жи­вем.

– Да, при­ходи­те, – под­держа­ла му­жа Кэй­тлин и пос­мотре­ла на те­тю: – на сле­ду­ющей не­деле.

– Ну от­че­го ж не зай­ти, зай­дем, – от­ве­тил Роб и пос­мотрел на же­ну: – Так, Эй­ла.

– Ко­неч­но, спа­сибо за приг­ла­шение, – от­ве­тила та.

Муж­чи­ны еще нем­но­го по­гово­рили о том, о сем и, поп­ро­щав­шись, па­ры ра­зош­лись по сво­им ин­те­ресам. Бар­тон пос­мотрел на Кэй­тлин:

– Вот ви­дишь, все хо­рошо. Дя­дя еще злит­ся, но уже от­хо­дит.

– Да.

– Все на­ладит­ся.

– Да, все на­ладит­ся, – от­ве­тила Кэй­тлин и по­дави­ла горь­кий вздох.

Ког­да за­пали­ли кос­тры, Кэй­тлин бы­ла жут­ко из­мо­тана. Она не ус­та­ла от нес­пешных про­гулок по по­ляне меж­ду ря­дов с то­вара­ми, она ус­та­ла де­лать вид, что счас­тли­ва. Нер­вы бы­ли на пре­деле и си­лы то­же. Ей ка­залось, что её улыб­ка прев­ра­тилась в ос­кал, ко­торый уже не мог ни­кого об­ма­нуть. Она дер­жа­лась из пос­ледних сил, и ког­да Мил­ли утя­нула от­ца тан­це­вать к од­но­му из кос­тров, Кэй­тлин бы­ла без­мерно ей бла­годар­на. Преж­де чем уй­ти, Бар­тон вни­матель­но пос­мотрел на же­ну:

– Пой­дешь с на­ми?

– Нет, но­ги гу­дят, я здесь по­сижу.

– Точ­но?

– Иди. Ник­то ме­ня тут не съ­ест, – ре­шилась Кэй­тлин на еще од­ну улыб­ку.

Бар­тон се­кун­ду изу­чал её ли­цо, а по­том кив­нул:

– Мы быс­тро, один та­нец.

– Идем, па­па! На­чина­ют, – по­тяну­ла Мил­ли от­ца за ру­ку и они уш­ли.

Де­вуш­ка при­села на тра­ву и по­доб­ра­ла но­ги. На­конец мож­но ни­чего не изоб­ра­жать, здесь в по­лусум­ра­ке ве­чера, без прис­таль­но­го вни­мания, ник­то не уви­дит её го­речи. Она пос­мотре­ла на тан­цу­ющих от­ца и дочь: Мил­ли сме­ялась и смот­ре­ла се­бе под но­ги, пы­та­ясь не за­путать­ся, а Бар­тон креп­ко удер­жи­вал дочь за ру­ки и улы­бал­ся её дет­ской не­ук­лю­жес­ти. Се­мей­ная идил­лия, в ко­торой ей нет мес­та. Кэй­тлин зак­ры­ла гла­за и вздох­ну­ла, отс­тра­ня­ясь от все­го, не вре­мя и не мес­то ду­мать об этом. Но её от­влек­ли.

– Здравс­твуй, Кэй­тлин, – поз­до­ровал­ся Джед и при­сел ря­дом.

Де­вуш­ка под­ня­ла на не­го гла­за, но не наш­ла в се­бе сил на еще од­ну фаль­ши­вую улыб­ку:

– Здравс­твуй, Джед.

– Как твои де­ла? Как муж? – спро­сил па­рень и кив­нул на тан­цу­ющих. – На­конец, ос­та­вил те­бя од­ну.

Зна­чит, не толь­ко она раз­га­дала хит­ро­ум­ный план Бар­то­на и Мил­ли:

– Все хо­рошо.

– Не оби­жа­ет?

– Хоть это и не твое де­ло, но нет, – от­ве­тила де­вуш­ка и сно­ва на­чала смот­реть на тан­цу­ющие па­ры.

Па­рень дол­го мол­чал, а по­том ти­хо ска­зал:

– Ты нес­час­тли­ва, я чувс­твую.

Не хва­тало мне тут осо­бо чувс­тви­тель­ных дру­зей, по­дума­ла де­вуш­ка и от­ве­тила:

– Прос­то ус­та­ла.

– Мне-то мо­жешь не врать, я слиш­ком хо­рошо те­бя знаю.

–Джед, это жизнь, в ней не всег­да все глад­ко.

– Да яс­но, по­нял. Ни­какой от­кро­вен­ности. Но ты все же знай, ес­ли что, ты мо­жешь рас­счи­тывать на ме­ня.

– Спа­сибо, – от­ве­тила Кэй­тлин и все же улыб­ну­лась.

Па­рень под­нялся и ушел, и де­вуш­ка сно­ва не­надол­го ос­та­лась од­на.

Нет, она мо­жет рас­счи­тывать толь­ко на се­бя