Кошмары в Салли Хилл

ПОРЫВ ОСЕННЕГО ВЕТРА

Когда приходит конец летним каникулам, на душе всегда немного тревожно. Во-первых, потому что вновь посчастливится увидеться с одноклассниками, которые не особо радушно встречали меня на уроках, после произошедшего двумя зимами ранее. Каждый год одно и тоже: кто-то не особо оригинальный нарисует на моем шкафчике волчью морду и подпишет «аууу», еще более примитивный забросает мою парту разгрызенными куриными косточками, а при виде меня каждый второй начнет выть или по-идиотски рычать.
Поначалу, как и любому человеку, мне было страшно, обидно и жутко стыдно - мне никто не верил и были убеждены, что я наркоманка, которой мерещится нечисть. Но мы устроены так, что ко всему приспосабливаемся - это называется адаптация, которая возникает под средством инстинкта выживания. Теперь мне абсолютно нет дела до задир, вроде Урии Хофман. Она не блистала оригинальностью: Урия словно вышла из инкубатора - её выходки по-детски глупые. Однажды она подбросила в мой в шкафчик блошиную ферму.
Я пыталась доказать всему городу свою правоту (и сейчас пытаюсь), но люди или смеялись, или обходили меня стороной, будто больную проказой. Кейт, Филипп и Брайс после злополучной ночи оборвали со мной все отношения, лишь изредка поглядывая в мою сторону. Они тряслись от страха, что я выдам их, и в Салли Хилл на три малолетних наркомана станет больше. Иной раз хотелось спросить: были ли мы вообще когда-нибудь друзьями? Мерзавцы, я же думала, что их слопал оборотень! Будучи до сих пор готами, мы совсем не пересекались - я раз и навсегда завязала с этой ерундой. Пройденный этап.
— Ты готова? — мама застигла меня врасплох, резко показавшись в дверях.
Её голос звучал энергично, и меня это раздражало - она из кожи вон лезла разрядить обстановку, но именно её старания предавали неловкость. Она всегда сопровождала меня в школу в мой первый учебный день, но после истории с оборотнем, эта традиция стала для меня невыносимой. Прежде мы так делали, потому что это казалось правильным, а сейчас, потому что так маме казалось, что её присутствие избавит меня от насмешек одноклассников. Забавно, но эффект от её порыва ровно обратный - внутри, в стенах школы, разворачивался мой личный ад.
Я выпрямилась, схватила школьный рюкзак и, бросив его на плечо, прошла мимо улыбающейся мамы, оставив после себя шлейф запаха от антиперспиранта.
Когда мы уже сели в машину, я застегнула ремень безопасности и позволила себе коротко взглянуть на неё. Мама выглядела строго в своём брючном костюме с серым пиджаком. Иногда складывалось ощущение, что другой одежды в её гардеробе не существовало.
— Вот это погодка! - воодушевлено заключила та, не получив согласия с моей стороны.
В салоне пахло миндалем, а на зеркале заднего вида весел брелок слона, который, как принято считать, приносил удачу, во что мама охотно верила. Пока она подкрашивала свои тоненькие губы яркой помадой, я открыла окно и высунула голову. По земле кружились в вихре теплого ветра жухлые листья, в воздухе витал запах мокрого асфальта, по которому с утра прошлась уборочная машина.
— Ну все... — спрятала косметичку мама и попросила меня сесть ровно, заводя ключ зажигания. — Поехали!
Всю дорогу до школы мы не обмолвились ни словом. Если в прошлом мама включала радио, то сегодня даже чужой голос не мог отвлечь нас от гнетущих мыслей. Она наверняка думала о том, как сегодня мне придётся несладко, и она точно желала уберечь меня от этого ада.
А я, в свою очередь, размышляла о находке в лесу. Прошло столько времени, и оборотень снова объявился. Это должно что-то значить.
Ладонь мамы, ласкающая мою макушку, резко вернула меня в реальность, и я резко отодвинула голову в сторону. От этого она виновато дернула ртом.
— Извини. Я просто хотела тебя подбодрить, — в оправдании улыбнулась мама, не отвлекаясь от дороги.
Я облокотилась головой на приспущенное окно, и ветра, проникавший в салон, принялся играться с моими красными прядями, путая их между собой. В это мгновение мне захотелось расщепиться на атомы, лишь бы не возвращаться в тот ад.
— Не надо меня подбадривать! Я еду в школу, а не на тот свет, — буркнула я, провожая рассеянным взглядом мелькающие магазинчики.
Мимо проносились пожелтевшие деревья, дома и уже открытые мини-маркеты. Город только-только начал оживляться; на тротуарах все больше детей и подростков, снова заработали школьные автобусы. Один из них проехал мимо нас, и я обрадовалась, что не нахожусь внутри него.
— Марго, я хочу тебе помочь, — заверила мама, тверже цепляясь за кожаный руль.
От её слов мне стало смешно.
— Ты говоришь со мной так, будто я твой очередной клиент, а не дочь, — повернулась я к ней, пристально рассматривая её точенный профиль матери.
Да, она часто пыталась поговорить со мной в своём унылом кабинете. Боже, повезло же мне родиться в семье, где мать психолог, а отец инженер. Чудо семейка.
— Извини, — повторилась она, занервничав ещё больше. — Просто я знаю как к тебе относятся друзья, и мне обидно за тебя.
И снова смешок.
— Друзья? Кто сказал, что у меня они есть?
Машина медленно остановилась. На светофоре загорелся красный свет, что позволило маме ненадолго отвлечься от вождения.
— Послушай, солнышко, в том, через что ты сейчас проходишь, нет виноватых, кроме тебя самой.
О Боже, она опять за старое! Она испытывала на мне свои приемы, которые я называю манипуляцией.
— Прекрати копаться в моей голове! Это не моя, а ваша с папой вина, ведь это вы мне не поверили! — вспылила я, громко рявкнув, привлекая внимание людей в машине слева. — Я говорю всем правду! Там, в лесу, был оборотень! Но вам же легче поверить в то, что я наркоманка!
— Марго, не кричи!..
Останавливать меня сейчас было бесполезно. Я как ядерная ракета — запустив, уже нельзя вернуть обратно. Лучше всего бежать и прятаться.
— Он был огромный, с большими клыками и когтями, с желтыми глазами, а из его пасти исходило зловоние! Он реален, и он где-то там!
— Я сказала, замолчи! — в ярости осекла мама, стукнув рукой по рулю.
От неожиданности я вздрогнула, потеряв дар речи. Ослепнув от вспышки гнева, я даже не заметила, что позади сигналили десятки машин, а светофор пестрил зелёным. Ну вот, конечно! Снова виновата я!
Не зная чем защитить себя, я лишь взъерошила волосы и отсела ближе к двери, опустив голову на окно. Это какой-то долгий кошмарный сон. Я прикрыла веки, в попытке исчезнуть, но, как и всегда, ничего не получилось. Пусть все катится к черту.
Мы подъехали к кирпичному зданию, фасад которого был окрашен в белый, а на газоне, у главного входа, стоял щит «Старшая школа Салли Хилл». Рядом с ним же развивались три флага - американский, флаг штата и школы.
Я быстро расстегнула ремень безопасности, хмуро поглядев на толпу школьников и цепочку машин. Выйдя из салона, я заметила краем глаза копошение за спиной и устало оглянулась на маму.
— Я не хочу, чтобы ты выходила, — бесстрастно сказала я, надев рюкзак на спину.
— Почему?
Ой, как будто ей неизвестна причина.
— Потому что ты только привлекаешь ко мне внимание посторонних. Пока, — прежде, чем я захлопнула дверь, мама шепнула «я люблю тебя», но ничего не ответив на это, я поспешила в школу.