Впервые в жизни я испугалась — по-настоящему испугалась — когда отправилась в Великую Библиотеку на Скитающемся Острове, чтобы прочесть «Книгу черепахи». Я тогда была еще маленькой, и стоило мне перевернуть несколько страниц, как я опрокинула на древний пергамент чернильницу. Все мои попытки отчистить чернила оказались тщетны — я лишь размазывала пятно. В итоге я запаниковала и поставила книгу в самый дальний и пыльный угол библиотеки в надежде, что ее там никогда не найдут.
После этого я провела в страхе целых три дня, не сомневаясь, что о моем проступке узнают. Кусок едва лез в горло, я не могла спать по ночам и почти не выходила из своей комнаты. Страх овладел мной, точно один из злых лесных духов, о которых бабушка Мэй рассказывала в своих страшилках. К концу третьего дня хранители библиотеки узнали, что я натворила (к счастью, я испортила лишь копию книги, так что оригинал остался в целости и сохранности). В наказание отец заставил меня переписать стихи «Песни о Лю Лане» несколько тысяч раз, но это показалось мне мелочью после трех жутких дней, которые стали для меня настоящей карой.
С тех пор я не испытывала подобного страха… пока не очутилась на родине богомолов — в Жутких пустошах. Мне все-таки удалось сюда пробраться, хотя для этого пришлось слишком сильно отдалиться от Змеиного Хребта, и я была от этого не в восторге. Жуткие пустоши и Танлунские степи были разделены огромным ущельем. Я отправилась на запад вдоль расщелины и через некоторое время обнаружила полый ствол гигантского дерева, служивший естественным мостом между краями пропасти. По нему-то я и перешла на другую сторону.
Ша Страха превратил пустоши в жутковатое подобие Танлунских степей. Рельеф не сильно отличался от того, что я видела ранее, — тут были поросшие травой холмы, каменистые участки и высоченные деревья кипари. Но все казалось каким-то странным и неестественным. Высоко в небе кружилась стая черных туч, образовывая пугающую гигантскую воронку, края которой озарял какой-то непонятный свет. Вся земля была покрыта сгустками черно-белой энергии ша. Эти сгустки были похожи на чернильные пятна, и они напомнили мне о разводах на «Книге черепахи». По правде говоря, с каждым вдохом, с каждым шагом по всему телу пробегала дрожь ужаса, как будто я вновь переживала те страшные дни, когда я испортила книгу в библиотеке.
Мне хотелось убежать, и я бы так и сделала, если бы мои мысли не были заняты дядей Чэнем. Мне во что бы то ни стало нужно было найти хмелеваренный дворик «На закате».
Чем больше я думала об этом дворике, тем легче становилось у меня на душе. Я неустанно повторяла про себя это название, пока не подошла к одному из деревьев кипари (как я узнала позже, оно звалось Кор’весс). Показавшиеся из-под земли корни были настолько велики, что я могла легко пройти под ними, как если бы они были гигантскими арками. С ветвей дерева медленно стекали капельки блестящей янтарной смолы, которые неторопливо летели по воздуху, как светлячки. В стволе дерева там и сям были прорублены сводчатые дверные проемы и окна, похожие на соты пчелиного улья. Создавалось ощущение, что эти архитектурные изыски — дело лап насекомых, и тут я поняла, что это жилища богомолов. Эти насекомые живут внутри деревьев!
К счастью, я не встретила рядом с деревом ни одного богомола. По крайней мере, ни одного живого богомола. Зато повсюду валялись мертвые тела насекомых — складывалось впечатление, что здесь произошла какая-то битва. Как бы то ни было, я решила не рисковать и держалась в тени от корней кипари, стараясь заметить хоть что-нибудь, что помогло бы мне отыскать хмелеваренный дворик.
Первой серьезной находкой оказались куски деревянного бочонка. Его определенно сколотили пандарены. Окружающие развалины были окроплены каплями яркой янтарной смолы. Внезапно меня осенило: а что, если пандарены, живущие в Жутких пустошах, добывают сок кипари?Это было вполне вероятно. Богомолы, к примеру, делали из янтаря множество разных вещей (например, оружие) и даже строили из него целые здания. Я даже слышала, что у этой вязкой жижи есть целебные свойства. Другими словами, сок кипари — идеальный ингредиент для особого сорта эля.
Почти целый час ушел на поиски хмелеваренного дворика, расположенного у другого дерева кипари неподалеку от Кор’весс. По поселению, знававшему лучшие времена, прохаживались пандарены в легких доспехах. Над котелками, в которых бурлили ячмень и хмель, серпантином поднимались столбы пара. Большие капли сока стекали с дерева в специально расставленные бочки. И хотя с роскошью тут было не густо, в целом это местечко было довольно уютным.
Стоило мне сделать буквально пару шагов внутрь дворика, как я услышала знакомый голос.
Я увидела, что он стоял в дальнем краю поселения с тремя другими пандаренами.
— Шадо-Пан был последним, кто ее видел. Он сказал, что она направлялась в сторону Жутких пустошей, — сказал дядя Чэнь.
— Так чего же мы ждем?— спросила одна из пандаренов. Это была женщина в возрасте, и ее мех был аккуратно затянут в два пучка. Она пнула своего толстого храпящего товарища, который растянулся на земле. — Поднимайся, Здоровяк Дань! Мы не можем потерять еще одного Буйного Портера!
— Меня ищете?— перебила я ее.
Все они вмиг уставились на меня. На лице дяди Чэня застыло просто уморительно удивленное выражение.
— Ли Ли! — он подхватил меня на руки и крепко обнял.
И все мои страхи мигом улетучились. Я, было, начала извиняться за то, что ушла из хмелеварни без его разрешения, но дядя Чэнь остановил меня.
— Как я могу на тебя сердиться! Ведь ты отправилась изучать мир, разве не так?— сказал он. — Я сам занимался этим всю жизнь. Я очень рад, что ты цела и невредима.
Дядя Чэнь рассказал мне, почему он не смог встретиться со мной на Змеином Хребте. Богомолы атаковали несколько участков великой стены, и путь был перекрыт. Одолев врагов, Чэнь разыскал монаха Шадо-Пан Миня, который рассказал ему о том, что со мной приключилось. Дядя только что вернулся на хмелеваренный дворик и сразу принялся собирать поисковый отряд.
Он попросил помощи у других Буйных Портеров! Их звали Хань, Здоровяк Дань и Мамаша Буйный Портер.
— Неужели ты в одиночку прошла по Танлунским степям и Жутким пустошам?— спросил Хань.
— Конечно же! — сказала Мамаша Буйный Портер, потеребив меня за щеку. — Она же из рода Буйных Портеров.
Здоровяк Дань фыркнул, приподнялся и потер глаза. Как я поняла, подобная чрезмерная активность была ему не свойственна. Он молча разглядывал меня, прежде чем заговорить.
— Она… она очень похожа на Эви.
Мамаша, дядя Чэнь и Хань сразу поникли. Когда я решила расспросить их об этой Эви, они вывели меня с хмелеваренного дворика, и мы вместе направились к ущелью на самом краю Жутких пустошей. Рядом с обрывом над землей возвышался каменный памятник. Он был посвящен Эви.
Эви Буйный Портер.
Ее убили ша или богомолы (а, может, они набросились на нее все вместе) в Жутких пустошах во время охоты. Ее обнаружил дядя Чэнь. Я ни разу до того не встречалась с этой девочкой, но все равно тосковала по ней. Здоровяк Дань сказал, что я выгляжу, как Эви. Может, мы и характерами были похожи?Стали бы мы с ней хорошими подругами?Может, даже сестрами?
Но ответить на эти вопросы уже никогда не удастся, и виной всему — ша и богомолы. Я злилась на них, и не только из-за Эви. Меня угнетало все, что я видела во время странствий по Пандарии. Так или иначе, ша натворили достаточно бед по всему континенту. Сколько еще невинных еще погибнет, как моя несостоявшаяся сестра?
— Я отведу тебя обратно в Долину Четырех Ветров, — сказал дядя Чэнь. — Ты останешься там до тех пор, пока с ша и богомолами не будет покончено. Исследовать пустоши сейчас небезопасно.
— Нет! — отрезала я. Исследования стояли последними в череде моих мыслей. — Ты же сам писал мне, что есть время для странствий и есть время для битвы. Вот я и следую твоему же совету. Я хочу остаться здесь и помочь, чем смогу.
Я уже забеспокоилась, что дядя Чэнь не согласится и все равно отправит меня в Долину Четырех Ветров, но спустя лишь несколько мгновений на его пухлом лице показалась едва заметная улыбка.
— Да это слова настоящего странника!
И мы отправились обратно на хмелеваренный дворик без лишних слов. Нам предстояло спланировать множество разных вещей. Может, я и не буду драться с ша и богомолами на передовой, но я готова на все, чтобы помочь моему народу. Я даже согласна нарезать бинты и готовить еду. Я сделаю все, чтобы смерть Эви не оказалась бессмысленной… чтобы Бувэй и Малыш Фу смогли вернуться домой и начать новую жизнь… чтобы все, кого я повстречала на пути, могли жить свободно, не опасаясь козней ша.
Я сделаю все, чтобы сохранить Пандарию. А потом уже можно будет исследовать ее вдоль и поперек.
— Ли Ли Буйный
