Андре Моруа. « Письма незнакомке»

Кинуться в воду.

Необычайная тишина объемлет бескрайний простор -- опаленные солнцем луга и уснувшее посреди долины, окутанное туманом селение. Этим утром я приступаю к новой книге. Вы скажете, что вам до этого дела нет и что напрасно я полагаю, будто о столь незначительном событии следует возвещать urbi et orbi(1). Признаю, что оно не имеет мирового значения, и я говорю вам об этом только для того, чтобы извлечь урок, полезный для вас, для меня, для каждого из нас.
      Писать книги нелегко, но, пожалуй, еще труднее выбрать тему. Перед автором романов или биографий маячит множество сюжетов. "Жизнь Жорж Санд"*? Заманчивая тема. Но кто только за нее не брался. Какой-нибудь малоизвестный герой? "Есть очень немного людей, -- написал мне американский издатель, -- чья жизнь занимает наших читателей. Это жизнь Христа, Наполеона, Линкольна, Марии Антуанетты и еще двух или трех исторических фигур..." Разумеется, любую тему можно осветить по-новому, оригинально трактуя ее или привлекая доселе неизвестные материалы. Но если до вас тема эта уже вызывала интерес у сотни исследователей, вы будете погребены под грудой ста тей и книг; если же, напротив, тема никем еще не разработана, вы утонете в океане неопубликованных и труднообъяснимых документов.

      (1)Городу и миру (лат.).

      Словом, когда писатель только-только приступает к работе над книгой, ему кажется, что написать ее невозможно. Это одинаково верно и для романа, и для биографии. "Описать эту историю? Да, но она чересчур напоминает мою собственную жизнь... Тогда ту? Но огорчатся друзья, которые узнают в ней себя... Может, эту? Нет, слишком незначительна... А может, ту? Уж очень запутанная..." Тут есть только одно средство: начать. Ален говаривал: "Нельзя просто хотеть, надо делать. Как только человека бросают в житейское море -- а это неизбежно, -- он начинает там плавать". Руль может действовать лишь тогда, когда лодка спущена на воду. Не научишься писать, пока не возьмешься за перо. В этом деле, как и во всяком ином, нужно по кратком размышлении кинуться в воду. Не то просомневаешься всю свою жизнь. Я знал немало людей несомненно талантливых -- они до самой смерти оставались на берегу и все вопрошали себя: "Хватит ли у меня сил?"
      Силы непременно найдутся, если неустанно к чему-то стремиться. Ибо следующий шаг -- это упорство. Нужно дать себе клятву завершить начатое. Решение написать книгу в тысячу страниц поначалу кажется неодолимым. А ведь достаточно писать ежедневно по три страницы в течение года, и вы ее закончите. Задумав книгу "Жизнь Виктора Гюго"*, я дал себе слово прочесть его произведения и все труды о его творчестве. Это долгий труд, но это будет сделано. Недопустимым промахом было бы остановиться на полпути и сказать себе: "Нет, это уж чересчур! Поищу-ка тему полегче". Может ли альпинист, достигший, вырубая ступени во льду, середины отвесной стены, вдруг повернуть вспять? Спасение для него только в мужестве. Это применимо ко всякому деянию, в частности к писательскому ремеслу.
      -- Но у меня, -- скажете вы мне, -- нет никакого желания писать.
      Допустим, но ведь в чем-то вам хочется добиться успеха: в спорте, садоводстве, живописи, секретарской работе, кройке и шитье -- уж не знаю, в чем еще? Рецепт всегда один: приступайте к делу, какой бы неуклюжей вы себя ни чувствовали, проявляйте настойчивость. Вы с изумлением убедитесь, что опыт, точно по волшебству, пришел к вам. Еще шесть месяцев тому назад вы с трудом управляли машиной на шоссе, сегодня вы искусно лавируете между грузовиками и такси на парижских улицах. Я вновь обращаюсь к великому Алену: "Лень заключается в беспрестанном взвешивании всех "за" и "против", ибо, пока раздумываешь, все возможности представляются равноценными... Нужно уметь ошибаться, падать и не удивляться при этом".
      Не удивлюсь и я, увидев, что "Гюго" окажется для меня скалистой кручей. Я падаю, но все же продолжаю восхождение. Прощайте.