Хозяин могил

1 и 2

1

Хоть на дворе стояла глубокая ночь, из окна можно было разглядеть сполохи на холмах. Именно там располагалось местное кладбище. Правда, качество стекла было таким отвратительным, что кроме размытого сияния разглядеть бы не получилось.

Будучи невольным гостем, Фарус не знал, куда ушли хозяева этого дома, да ему и не было до этого дела. Хоть они и пустили его на постой по просьбе старейшины, их страх был виден за версту. Скорее всего, как только убедились, что «дорогому» гостю ничего не нужно, сбежали в корчму или к своим друзьям. Пусть. Сейчас они были не нужны.

Фарус уже снял с себя дорожную одежду и теперь прошёлся по дому в одних штанах да шерстяном жилете. Мельком глянув на свои вещи, разложенные на скамье, он вышел в сени. Голые пальцы ног сжались от холода, стелящегося по полу, когда кусачий поток ледяного воздуха хлынул внутрь через открытые двери. Стоял ноябрь, а местные земли не привыкли баловать жителей тёплой погодой. Пальцы, впрочем, тут же расслабились, и, постояв с минуту, привыкая к темноте и морозному воздуху, Фарус вышел наружу. Дверь он за собой прикрыл – нечего зря студить дом, даже если в нём тебя не привечают.

Сопровождаемый лишь завыванием ветра в трубах изб, пришлый шёл по покрытой инеем траве, игнорируя дорогу и холод. Увидев это, люди, должно быть, только убедились бы в отвратительной природе их вынужденного гостя. Мышцы по всему телу казались напряженными, хоть его походка и оставалась лёгкой и непринуждённой. Всё его тело работало на своего хозяина, разгоняя по жилам кровь и разогревая ткани. На такую мелочь как холод Фарус мог не обращать внимания даже не прибегая к магии, пользуясь одними лишь ресурсами своего закалённого тела.

Этот странный, неестественный человек был высок и поджар, что придавало ему лоска, но также он был лыс и бледен, что редко в какой культуре считалось красивым. Затмевала всё это, впрочем, огромная, на половину головы, изумрудно-чёрная татуировка, едва заметно блестящая в лучах огрызка луны, что выглядывал из-за туч. Если худоба или лысина могли восприниматься людьми по-разному, то татуировки боялись почти все. Вернее, конечно, боялись не её, а человека, носящего это метку. Его боялись, иногда уважали, часто старались угодить, но всегда пытались как можно быстрее от него избавиться. Приходили к нему, если дела становились совсем уж плохи, и не справлялись даже жрецы. Например, как сейчас.