Море волнуется раз.

Глава 1.

Не верь слезам.

Я много думала, как же вложить в свою книгу мир. Как сделать этот космос не только настоящим, но и чтобы вы почувствовали, дозволили себе довериться, не сомневались. Я думала, как не разочаровать вас, и не опуститься, а самой себе так и не помогла. Не позволила поверить в то, что хоть чуть-чуть могу. Пусть даже самую малость.

Но я поверю. И вы сможете.

В Балерин. В спектакли. В горе, которое, очень надеюсь, никогда вас не коснётся.

И, конечно же, в ласточек.

Посвящаю. Вашей вере в самих себя.

Sena Sener — Sevmemeliyiz

Wanderers — Yutaka Yamada

Tim McGraw — Gravity

Балерины, они все красивые. Их нежность в шёлковых тонких ленточках на пуантах, в длинных чёрных ресницах, таких же прелестных, как бархат, в заклеенных пластырями пальцах, которых никто кроме них самих не видит, в изящных позициях и лёгких пируэтах.

Балерины — как птицы, такие живые и свободные, словно кукольные, летают, а их глаза светятся настоящими огоньками, морями, чернильными радужками и людскими неправдами.

Балерины незыблемые, несокрушимые, именно такие, которые умеют слушать и лечить, прикладывать ладошки к твоему сердцу, когда очень больно.

Сестра проводит ножкой по деревянному полу, притягивает к себе, она очень старается удержаться на пуантах, а в глазах у неё мокрые искры, потому что больно. Сестра не плачет, ведь примы должны уже с детства учиться держаться, туго перебинтовывать пальцы, по мертвецки терпеть, летать, даже не сжимая кулачки с синеватыми венками на запястьях, как это делает Незабудка. Пытаться держать спину как можно ровнее, смотреть на себя в зеркало, чтобы не ошибиться, и улыбаться, помнишь? Балерины всегда должны улыбаться, как бы горько не было им самим.

— Ты не могла, Ласточка. Ты не должна была волочиться за всеми остальными следом, оставлять свой дом, не ехать с мамой на работу, рыдать и жалеть Балерину. Ты не должна была падать, но рухнула.

Я встряхиваю кудряшками. Хватаюсь за балетный станок, Незабудка ко мне навстречу, шатается, словно маячок, а я её подхватываю, облизываю тусклые губы, цепляюсь, как за ниточку от воздушного змея, лишь бы не улетела, не раскололась, как прежде. Лишь бы.