Искусство дороже жизни\ WATTYS 2019

Глава 1.1

Довольно странно. В мире более семи миллиардов человек. Каждый из них проживает свою собственную жизнь. Кто-то посвящает всего себя ради карьеры, семьи, реализации мечты или же чего-то своего. Каждый проживает свою собственную жизнь. При этом мы все похожи физиологически: у нас есть глаза, руки, ноги, мы умеем мыслить и разговаривать. Многие даже могут быть похожи внешне. Но нет двух людей, которые бы абсолютно одинаково смотрели на мир.

Вот видишь ты стул. Он большой, красный, обит бархатом, ему, примерно, лет пятьдесят, но при этом он крайне хорошо сохранился. Я когда только нашла его на барахолке, на окраине города, сутками могла смотреть на его причудливый узор из золотых ниток. Он напоминал что-то среднее между азиатской каллиграфией и ниткой, которая попала в ураган. Это была ручная работа, причем крайне профессиональная. Ни один день был потрачен на столь прекрасное произведение искусства. Мой же сосед просто сказал: " Какая-то пустая трата денег, рухлядь». Взбесили ли меня его слова? Да, причем сильно. Как можно не полюбить такую красивый предмет мебели? Он конечно не очень подходил под общий интерьер моей комнаты, но я никогда не обращала сильное внимание на это. Не люблю, когда все вещи сочетаются, будь то одежда или мебель. Все в этом мире должно быть хаотичным. Так интереснее живется. Я даже не могу утверждать, что его глаз видит красный цвет так же, как его видит мой глаз. Ученые до сих пор не смогли доказать, что мы видим все объекты абсолютно одинаково.

Теплое пуховое одеяло все сильнее прижимало меня к кровати. Черное пастельное белье делало эту кровать похожей на пристанище сатанистов, но мне нравилось. Люблю черный, он самый эстетичный цвет из всех возможных. Но эта кровать шла вразрез с винтажным стулом, стоящим около обычного письменного стола заваленного книгами и светло-персиковыми обоями на стенах. Если так подумать, то я живу в этой квартире уже год, а вещей и мебели в моей комнате было минимальное количество. Стул, стол с десятками различных старых и новых книг, большая кровать у стены, шкаф с вещами и три картины величайших для меня художников: Клода Моне, Винсента Ван Гога и Казимира Малевича. Больше в моей комнате не было ничего.

Из-за стены доносится сильный басистый голос, пытающийся спеть партитуру из какой-то оперы Мусоргского или Чайковского. Я могу отчетливо слышать русские слова, но что именно поет мой сосед Андрей на протяжении уже вот минут двадцати, мой мозг никак не может понять. По-идее его можно спросить, но отвлекать от этого процесса его лучше не стоит, а то еще обидится и начнет психовать. Он поет всю свою жизнь, но настолько красиво только последние месяц. Все изменилось, когда он поступил в консерваторию на оперного певца. Из парня хоть и высокого, но больше похожего на переросшего ребенка, они сделали настоящего мужчину. Его голос стал настолько мелодичен, что теперь я могла слушать его разговоры ни о чем на протяжении целых ночей. Не знаю, что на уроках вокала с ним сделали, но это определенно пошло ему на пользу.