Ночь в гостях у психопата

Горечь, заливаемая мёдом

Он мучился. Пусть и лежал в компании довольно приятного вида женщины, на которой не было абсолютно никакой одежды, но мужчина страдал. Конечно, горечь немного отступила в порыве страсти, но после накатила с двойной силой. Вместо этой бестии, которую он знал довольно давно, зеленоглазый хотел видеть другую, но ослиное упрямство заставляло его мучиться дальше, а гордость не позволяла даже задуматься над тем, чтобы исправить ситуацию. Всё то дерьмо, что сейчас происходило – только его рук дело, и этот человек хорошо понимал это, но делать что-то было выше его гордости.

Несмотря на всё это, он считал эту игривую кошку, что лежала рядом с ним, довольно, привлекательной и харизматичной. Даже сексуальной. Бестия, что могла часами неустанно скакать на нём, высасывая полностью, а могла и быть безвольной куклой, с которой можно делать всё что душе угодно. У неё был особый шарм, своё очарование, но как женщина она его скорее отталкивала. Женщина, что, словно кошка, до фанатизма любила свободу. Она может сделать всё что ты хочешь в постели, но вне её этой фурии никто не указ. Творит что вздумается: хочет – спит с кем попало; хочет – напивается вдрызг, а потом просыпается в неизвестной квартире, вся в мужской жидкости, флегматично одевается и уходит. На этот вечер она принадлежит ему, но что будет завтра – знать не может даже она.
- Милый, ты уже отдохнул? – Раздался её томный голосок.

Темноволосый нахмурился, вздохнул, но так и не ответил. Предпочёл промолчать. Его спутницу такое отношение не устраивало, поэтому она вытянулась, с кошачьей грацией залезла на него, и, нависая сверху, откинула свои длинные волосы за спину, подёргивая попкой. Бестия опустила свой таз, потёрлась киской о член и уселась на нём, начиная с удовольствием ёрзать по горячему органу. В этот момент её лицо склонилось к уху мужчины, губы слегка обхватили его, язычок прошёл по коже, и после она прошептала:
- Ну, Саша, милый мой, давай ещё... Мне этого мало.

Издав ещё один вздох, мужчина всё же решил не заставлять даму ждать и, сделав пару нехитрых движений, резко и с силой вошёл в неё, бёдрами подбросив в воздух. Рыжая удивлённо выпучила глаза, быстро выпрямила спину, но также быстро и пришла в себя. Сначала ею двигал, словно куклой, её «милый», бёдрами мощно подбрасывая вверх, но после она уже сама начала с жадностью наседать, словно голодная волчица, разрывающая мясо после недельной голодовки.