Любовь в законе (Владимир Колычев)

Глава 1.

1993г.
Исполинская свинцовая туча с фатальной неизбежностью нависала над горизонтом, атакуя землю выстрелами из молниевых пушек. Ослепительные зигзаги насквозь прорезали темное небо, а вслед за этими вспышками по крышам высотных домов катился гром. Дождя еще не было, но дул сильный ветер, поднимая клубы пыли вперемешку с мусором и приклоняя верхушки деревьев. Вечер еще не наступил, а в городе уже было темно; зажглись фонари на столбах и лампочки в окнах домов.

Темноты Севастьян не боялся. Пусть погаснет свет, пусть наступит ночь – это его не пугает, ведь с ним Полина, самая красивая и самая желанная девушка на свете. Она освещает его жизнь, и хотелось надеяться, что так будет всегда.

Все два года, что он провел на далекой пограничной заставе в горах Таджикистана, она верно ждала его. Ей было шестнадцать лет, когда его призвали в ряды еще советской тогда армии. Сейчас Полине восемнадцать, и она уже совсем взрослая девушка. И мама его ходила за ней присматривать, и сестра – и все это вовсе не из добрых побуждений. Они хотели уличить ее в непотребстве, но из этого у них ничего не вышло, потому что Полина и порок несовместимы. Может, мать у нее оторви да выбрось, но дочь точно не в нее. И пусть не упрекают его родные в том, что он связался с ней. Полина – лучше всех, и ему не жить без нее.

Она стояла рядом с ним и также смотрела в окно.

– Тебе не страшно? – спросил Севастьян.

Она нежная, хрупкая, стройная и тонкая, как тростинка. Она должна была бояться и молнии, и мышей, и всего, что так пугает женщин.

– Нет.

Бледное лицо Полины было спокойным. Только в глазах печаль и тоска. И гром небесный здесь ни при чем. На днях Полина похоронила бабушку, которая растила ее как свою дочь. Беспутная мать была где-то далеко, отца вообще не было – в общем, девушка осталась полной сиротой. Но бояться ей нечего, ведь Севастьян всегда будет рядом с ней.

Он взял ее за руку. Нежная у нее ладонь, мягкая, но холодная, как будто кровь не греет. Севастьян поднес ее пальцы к губам, жарко задышал.

– Зачем?

Она не отняла руку, но вопрос ее прозвучал неодобрительно.

– Согреть хочу.

– А разве мне холодно?

Ее голос был нежный, певучий, с бархатистыми нотками, но в нем недоставало душевного тепла.