Любовь в законе (Владимир Колычев)

Глава 14.

Вид у Татьяны был явно нездоровый: в глазах лихорадочный блеск, на лице ни кровинки, губы дрожали, руки тряслись. Подавая кофе, она расплескала его на подносе.

– Извините, я заменю чашку, – пряча глаза, дрожащим голосом сказала она.

– Ничего страшного. – Севастьян снял чашечку с мокрого блюдечка, аккуратно вытер ее салфеткой. – Ты не заболела?

– Нет, – испуганно мотнула она головой.

– Может, лучше больничный взять? Зарплату сохраним полностью, не переживай.

Севастьян поднес чашечку к губам, и в это время Татьяна ударила по ней рукой. Горячий кофе обжег лицо, залил рубашку и пиджак.

– У тебя что, эпилепсия? – строго и в недоумении посмотрел он на секретаршу.

– Нет! – Татьяна смотрела на него, приложив ладошки к щекам. – Там яд!

– Что? – похолодел Севастьян.

– Они сказали, что убьют сестру...

– Кто они?

– Они.

Широко раскрытыми от ужаса глазами Татьяна смотрела куда-то мимо него. Севастьян подошел к ней, взял за плечи, встряхнул.

– Кто, они?

– Я не знаю. Сначала Ольга пропала. А потом они подошли. Сказали, что убьют сестру, если я этого не сделаю... Таблетку дали, сказали, чтобы я в кофе вам бросила. Я и бросила...

– Но ты же меня остановила.

– Я могла вас убить.

– Разговор не обо мне. Разговор о твоей сестре.

Севастьян вызвал к себе Смирнова, объяснил ситуацию. Татьяна говорить не могла. Она сидела в кресле бледная как полотно, нервная лихорадка колотила ее изнутри.

– Тут без РУБОПа не обойтись, – сказал Севастьян.

– А мы без него и не обходимся, – будто делая признание, сказал Игорь.

Он был старше Севастьяна, немолодой уже и опытный. Из органов его уволили за пьянку, вернее, за то, что сбил человека в нетрезвом состоянии. Прохожий отделался не опасными для здоровья переломами, но Смирнова все равно попросили со службы. Может, и злоупотреблял он тогда спиртным, но сейчас и капли в рот не брал. Всегда гладко выбритый, по-строевому подтянутый, опрятный, аккуратный – словом, настоящий служака. Но не тупой солдафон, с головой у него все в порядке.