Перевоспитать охламона-Натализа Кофф

Эпилог, в котором всё будет, как всегда, как у всех и как должно быть...

— Я толстая... — долгий горький вздох прокатился по просторной спальне.

— А по сопатке? — донесся флегматичный мужской голос с кровати.

— И все равно я толстая, — вновь вздохнула Груня, стоя перед зеркалом и рассматривая свое отражение. В свое черненькое облегающее платье с кружевами девушка влезла с трудом.

— Чушь порешь, — вновь пробормотал Васька, перелистывая очередной договор с подрядчиком на проведение строительных и отделочных работ.

— Толстая, неуклюжая корова, — еще тише и еще горше вздохнула Груня, поворачиваясь спиной к зеркалу и рассматривая свое отражение с иного ракурса.

— Зайчонок, в этом платье мы отмечали твое двадцатилетие, — заметил Барин, бросив заинтересованный взгляд на жену, — А сейчас ты мать четверых детей.

— Это не оправдание, — вздохнула Груня и попыталась все-таки потянуть молнию на спине. Та поддалась, но со скрипом. Платье успешно застегнулось, но слишком откровенно облепило тело во всех местах.

— Хорошо, уговорила, — подозрительно быстро согласился Барин, — Ты толстая, неуклюжая корова, довольна?

— А ты старый хрыч! — прищурилась Груня, бросая на Ваську злобный и обиженный взгляд, потеряв интерес к своему отражению и переключив внимание на мужа, — И, между прочим, кому-то уже перевалило за сорокет!

— Ох, пигалица, удар ниже пояса! — притворно вздохнул Василий Павлович, отбрасывая ставшие вдруг неинтересными бумаги, — По самому больному прошлась!

— Старый дед во сто шуб одет! — зыркнула Груня зеленым взглядом и тряхнула рыжими кудрями.

— Накажу! — прищурился Васька, легко вскакивая с кровати.

Груня показала мужу язык и, взвизгнув, словно девчонка, помчалась из спальни наутек.

— Старый дед! Старый дед! — дразнила она, пробегая по коридору и стремительным ураганом спускаясь по лестнице.

— Грррр! — летело вслед ей раненым бизоном.

Груня миновала холл и попыталась найти убежище в новой пристроенной части большого дома Барычинских. В гостиной собрались все дети, включая самых младших под присмотром Пал Палыча и мамы Нюры. Барычинские-младшие играли с принесенными Дедом Морозом и родней на Новый Год подарками. Пал Палыч, позволяя самому маленькому Барычинскому — Степану Васильевичу — активно грызть его указательный палец и утирать слюни о рубашку, гордо разглядывал прорезавшиеся молочные зубки. Мама Нюра что-то рисовала с девочками, Гелей и Викой, на большом столе, разложив карандаши и мелки. Мальчишки-близнецы, взяв в свою команду племянника Потапа Васильевича, собирали конструктор Лего, строя очередную башню, вертолет и целую площадку, одновременно демонстрируя уже готовые детали и наперебой хвастаясь готовыми моделями.