Мой! Мой! Мой!

Глава 3.

Акутагава с трудом разлепил свои веки, вспоминая вчерашний день, и слегка улыбнулся. Эти воспоминания определённо будут вызывать лёгкую улыбку на бледном лице Рюноске.

Вчера Ацуши остался у преподавателя чуть ли не до самой ночи, не отходя от Рюноске и пытаясь вновь забыть своё детство. Рюноске явно не стоило задавать подобный вопрос, и он сожалел об этом всеми фибрами своей чёрной и гнусной душёнки, но все же из-за этого происшествия Накаджима начал доверять Акутагаве, что последнего, конечно же, радовало. В голове Акутагава всё утро размышлял над открытием Ацуши его души преподавателю: «Ацуши явно доверяет мне. Не станет же он раскрывать личное каждому прохожему? Интересно, а Дазай знает об этом?»

***

Вот и вновь последняя пара. Вот и вновь Ацуши. Вот и вновь он так мил и чудесен.

Вновь усердно пишет конспект. Вновь кусок бинтованного дерьма отвлекает его. И вновь котёнок улыбается на его явно тупую шутку и продолжает писать в тетради.

Ацуши вновь заправляет одинокую длинную прядь за ухо, а та вновь вылезает спустя некоторое время. Рюноске вновь в раздумьях: «А ему бы понравилось, если бы эту прядь заправил я?»

Знал бы Накаджима, как преподаватель хотел прямо сейчас на уроке подозвать его к себе, посадить на колени и, коротко поцеловав в щёчку (а может, и не коротко), продолжить урок с сидящим на его коленях, покрасневшим до предела, но всё ещё прижимающимся студентом, чтобы каждый до единого суицидального дерьмеца понял, чей этот котёнок.

***

После пары Рюноске подозвал Ацуши к себе, чтобы поговорить наедине. Преподаватель даже попросил последних вышедших закрыть дверь, чтобы, во-первых, никто не слышал их разговора, а во-вторых, чтобы никто не слышал, в какой манере Акутагава разговаривает с Накаджимой – ни для кого не секрет, что преподаватель ужасно строг со студентами, которые считают, что увидеть улыбку Акутагавы-семпая достойны лишь избранные, и Рюноске портить свою репутацию не хотелось. Однако, наедине с котёнком всё менялось – Акутагава готов сделать что угодно ради того, чтобы хрупкое доверие Накаджимы не разрушилось, а, наоборот, укрепилось.

– Добрый день, Ацуши. Как ты после вчерашнего? – начал Акутагава, явно беспокоясь за котёнка.

– С-спасибо, Акутагава-семпай, что спросили... Уже получше, чем вчера, – сказав это, Ацуши искренне улыбнулся.