Мой! Мой! Мой!

Глава 6.

- Прости меня... - безостановочно говорил Акутагава, крепче прижимая котёнка к себе и невесомо касаясь губами его лба. Рюноске только что накричал на Ацуши, из-за чего первый просто не мог простить себя за это. - Прости... Прости... Пр-...

- Вы не виноваты, Акутагава-семпай, - прошептал Ацуши дрожащим голосом, но Акутагава сразу же замолк, как только он подал голос. - Мне всего-то не стоило перечить вам. Мне всего-то не стоило... Существовать, - Акутагава сначала даже не понял, ослышался ли он, но, поняв, что всё именно так, он был ошеломлен. Что стало с котёнком?... Рюноске хоть и не видел его лица, но он был уверен, что Ацуши грустно улыбался. - Мне даже воспитатели в детском доме говорили, что я - ошибка природы, и мне стоило бы поскорей сдохнуть в канаве, нежели жить и приносить ущерб остальным, - Накаджима крепче обнял шею Акутагавы, а последний почувствовал, как его рубашка быстро намокает от обилия слёз, и мягко погладил по голове своего котёнка.

- Ацуши, ты вовсе не приносишь никому ущерб. Это я винова-... - опомнился Рюноске, но тут же придумал продолжение фразы. - Виноват в том, что отпустил вас. Я бы мог подбросить каждого из вас до своего дома на машине, но я как то не подумал. Ты не виноват, малыш...

***

Уже дома у Ацуши Рюноске поразился его квартире. Она была такой грязной, но в то же время... Такой уютной и чистой.

Местами обои были содраны до серого холодного слоя штукатурки. В квартире было слышно, как воет ветер сквозь незаметные щели в деревянных окнах, которые ставили совершенно неаккуратно и некачественно. Пара кусочков линолеума отсутствовали - на их местах были обычные дыры, т даже непонятно, что могло их настолько прогрызть. Двери отсутствовали, кроме, разве что, входной - даже дверные петли никто не удосужился снять. В ванной комнате щели между плитками давно почернели, хоть и должны быть белыми, а на кране, в том месте, где он тёрся об основной корпус с переключателями холодной и горячей воды, давно выступила плесень.

Но... Что-то в этой квартире цепляло. Несмотря на все казусы квартиры, уродующие её, она казалась чистой и опрятной.

Пол, несмотря на все дыры в линолиуме, достаточно чист, чтобы не побрезговать ходить по ним в белых носках или вообще босиком. Ванна с раковиной, хоть и были не идеально белоснежного цвета, но были вымыты до максимально видного блеска, даже на полочках, на которых покоились стакан с одинокой зубной щёткой, пастой и приятнопахнущим мыльцем, не было ни единой пылинки, что уж говорить про пыль на других полках. На кухне раковина блестела, как и газовая плита со столешницами и маленьким обеденным столиком с единственным стулом. В единственной жилой комнате покоились аккуратно сложенные по алфавиту книги, доставшиеся от прошлого хозяина, маленький комод с парочкой фотографий в рамках на ней, диван, мирно стоящий у стены с тонким пледиком, которым укрывался сам Накаджима, и маленький кофейный столик с лежащим на нём маленьким ноутбуком.