Мой! Мой! Мой!

Глава 2.

*воскресенье, около двух часов дня*

Стук в дверь. Это котёнок! Наконец-то пришёл, Акутагава уже и не знал, куда себя девать. Последний встал в десять часов утра, убирался в своей квартире и сходил в супермаркет в поисках любимого чая Ацуши, который Рюноске узнал, подслушав разговор Дазая и Накаджимы. Когда-нибудь они смогут насладиться этим вкусом вместе в обнимку, на что надеялся преподаватель.

Как же бесит это чёртов Дазай! Он начал в последнее время все чаще пребывать вместе с Ацуши, от чего Рюноске был в бешенстве. Что же его котёнок нашёл в этом суицидальном куске!?

А тем временем стук повторился ещё несколько раз, от чего Рюноске ринулся к двери и в спешке открывает дверь, увидев перед собой милое, слегка улыбающееся личико Ацуши на пороге.

- Добро пожаловать в мою обитель, Накаджима-кун, - постарался произнести Акутагава максимально спокойно. - Перейдём на кухню?

- ...а? А, да, конечно! - Ацуши явно отвлёкся осматриванием просторного коридора и слегка покраснел от неловкости, что вновь умилило Рюноске.

***

- Акутагава-семпай, я выполнил задания.

Акутагава молча пробегался серыми глазами в очках, которые обычно использовал для чтения, по блокноту Ацуши, отмечая ошибки.

- У тебя заметны улучшения, но все же ошибки есть, - сказал Рюноске, положив блокнот с решениями на стол. - Думаю, что это достаточно хороший прогресс для пары часов.

- С-спасибо за занятие, Акутагава-семпай! - произнёс Накаджима с лёгким заиканием. Рюноске аж подумал: «Котёнок волнуется!».

- Не хочешь остаться на чашечку чая? - Рюноске хотел, чтобы Ацуши остался подольше. Желательно, навсегда.

- С радостью, Акутагава-семпай! - произнёс Накаджима со светлейшей улыбкой.

***

Тишину в гостиной нарушали тихие постукивания ложкой по чашке - Ацуши размешивает сахар. И всё-таки Рюноске осмелился нарушить тишину.

- Давай же, расскажи мне что-нибудь, - сказал Рюноске, положив свою голову на руку, что опиралась локтем об стол, и кинул на Ацуши внимательный взгляд - уж очень он хотел видеть эмоции человека, рассказывающего о чем-то приятном, согревающем душу. - Как насчёт детства? Расскажи-ка мне о своём детстве, Ацуши.

Лицо Накаджимы неожиданно померкло. Жизнерадостная улыбка ушла с милого личика. Даже яркие глаза, казалось, потускнели и заблестели от обилия слёз, что не решались вытечь. Неужели Акутагава затронул больную тему?... Рюноске уже хотел попросить забыть про этот разговор, как вдруг...

- М-моя основная часть детства прошла в приюте... А до трёх лет я жил в семье. Я даже всё ещё помню эти ободранные до штукатурки обои, что казались страшным сном, - уже тут Накаджима всхлипнул. - Мать часто пила, отец не лучше - помимо алкоголя он любил позабавиться наркотиками. Я даже прекрасно помню свой сон, что в последний раз видел в этом месте. Мне в ту ночь исполнялось три года, - Ацуши слабо улыбнулся. - Чистый дом, трезвая мама... Даже цветок голубой на столе. Торт, свечи, отец гостей принимает... А мама поцеловала меня в лоб и произнесла: «Малыш, я всегда буду с тобой»... - из глаз Ацуши по текли первые слезинки, и Рюноске подсел поближе к Ацуши, решив успокоить, и приобнял, прижав того к себе и поглаживая его голову - впервые Акутагава делает что-то подобное. - Вдруг грохот, чудовищный крик! Это мама, шарахаясь, шла в туалет. Это был сон... И в то раннее утро я пожелал больше не находиться тут и вновь провалился в сон с мокрыми от слёз щеками. А потом... Звонок в дверь. Пришли из службы опеки. В тот момент я даже не до конца понял, что меня забирают. Я еле как, но все же помню, как улыбался в машине, пока меня везли в приют. Но... Даже там было хуже... Воспитатели были ужасно злыми и суровыми, а о директоре приюта я вообще молчу... За любую провинность избивали, издевались, на моём теле всё ещё остались заметные шрамы от побоев...

Комната была наполнена всхлипами Ацуши, которого пытался успокоить Акутагава, обнимая и поглаживая по голове, и шепча: «Всё хорошо». Накаджима лишь сильнее прижался к Акутагаве и уткнулся в его плечо, утирая дорожки солоноватых слёз с щёк.

Рюноске хорошо чувствовал, как слегка дрожит маленькое тельце от воспоминаний детства, и прижал к себе, что Ацуши невольно переполз на колени Акутагавы, что продолжал поглаживать голову котёнка и начал слегка целовать в макушку, чему Накаджима не принёс особого значения.

- Спасибо, Акутагава-семпай... - прошептал Ацуши в плечо преподавателя почти беззвучно, но Рюноске услышал и слегка поднял уголки рта вверх.