Зависимость | 18+

Перемены

[Мы думаем, что меняемся, но это не так.]

      Перемены несут в себе долю неизвестности. Никто не может достоверно знать, что их решения будут верными. Когда заворачиваем на незнакомом переулке, садимся в автобус, который едет совсем не в нужном направлении… Когда позволяем эмоциям брать верх над пониманием неправильности поступков, мы все надеемся, что эта дорога отведёт нас прямиком к новой жизни — обязательно светлой и счастливой.
     
      — Это ваш преподаватель по психологии преступлений, — говорит мужчина в тёмном костюме с отворотами и белоснежной рубашке. — Профессор Им очень сожалеет, что так получилось, и просит позаботиться об этом перспективном молодом человеке. Пожалуйста, представьтесь, — обращается к парню, стоящему рядом.
     
      Перемены — это поступки, последствия которых всегда неожиданны.
     
      — Меня зовут Пак Чи…
     
      Перемены — это янтарные глаза напротив, больно впивающиеся взглядом, словно когтями, в самую душу. Это когда сглатывать не получается, потому что ком из слов встает в горле, заполняя собой душу, сердце, тело, мысли… Это боль, прожигающая насквозь чем-то липким и горящим — ненавистью.
     
      — …мин, — заканчивает едва дыша.
     
      И вроде помнит: должен сказать ещё много всего, ведь так долго думал об этом. Не может сосредоточиться ни на чем, кроме оглушающего дыхания. Сбившегося от напряжения. Прерывистого и колющего.
     
      Ын Ха видит его там, у кафедры. Он безупречен. Безупречен во всём, как было всегда. Начиная от синего костюма и заканчивая милым галстуком с геометрическим принтом. И она вроде чувствует себя некомфортно, подавленно. Но вот сейчас смотрит на него и, знаете, не ненавидит, кажется. Будто он просто человек из прошлого. Будто вовсе не запечатлен ни в памяти, ни в сердце. Она чувствует, что может жить дальше. Его растерянный взгляд сквозь аудиторию, нервные движения, когда он остаётся со студентами наедине, вызывают совершенно неправильное желание защитить его.
     
      — С-сегодня…
     
      Он заикается. Бесчисленное количество раз зачесывает свои светлые волосы назад ладонью. Теряется в чужих взглядах, обращённых к нему, и ему хочется спрятаться.
     
      — Мы оз-знакомимся с понятием «прес-ступление»…
     
      Перемены — это ухабы на жизненном пути, на каждом из которых подбрасывает вверх настолько сильно, что приземляться почти больно.
     
      — Преступление — это внешнее проявление деятельности, действий человека, процесс взаимодействия с окружающей средой, опосредованный его двигательной и психической активностью…
     
      Старается не смотреть на неё. Не видеть. Слишком часто и шумно сглатывает, чувствуя себя испачканным. Он ощущает её присутствие почти физически: она ложится на парту, закрывает глаза…
     
      — Стоит помнить, что все преступления…
     
      Почему-то он просто не может выдавить это из себя. Оно останавливается на кончике языка и жжёт. Приходится сделать паузу, чтобы убедить себя в том, что говорит то, что нужно.
     
      — … наказуемы.
     
      Ын Ха открывает глаза. Садится ровно, сверля его взглядом, полным решимости. Слушает внимательно, ведь он преподаватель, поэтому обязательно говорит правильные вещи.
     
      — Можно вопрос? — спрашивает она раньше, чем успевает подумать, и получает одобрительный несмелый кивок. — Не бывает безнаказанных преступлений? — смотрит ему прямо в глаза и видит, как на дне его чёрных зрачков плещется страх.
      — Не бывает, — отвечает он, снова ероша свои волосы, и продолжает более спокойно. — Каждое преступление рано или поздно заканчивается расплатой.
      — Мой брат говорит, что насильника практически невозможно посадить за решётку, — задумчиво протягивает Ын Ха, закусывая нижнюю губу.
      — Это так…
     
      Чимин чувствует себя загнанным в угол. Пристыженным. Нагим. Выставленным на обозрение всем желающим. Ему кажется, что все знают, что все осуждают.
     
      — Вы сами себе противоречите.
     
      — Разве я говорил о тюрьме?..
      — Тогда о чём же?
      — Чтобы наказать человека, достаточно отнять у него смысл жизни. Достаточно убить его морально…
     
      Перемены — это всегда к лучшему, даже если нам так не кажется.
     
      — То есть вы хотите сказать нам, будущим полицейским, что закон это просто слово? — спрашивает молодой человек за третьей партой второго ряда.
     
      — В большинстве случаев, закон бессилен, — начинает Чимин, делая несколько шагов навстречу аудитории. — Я не правовед и не ставлю перед собой цель ознакомить вас с основами нашего законодательства. Я психолог и хочу, чтобы вы не жили в мире иллюзий, где закон наказывает всех плохих парней. Нет, многие из них остаются на свободе и продолжают получать кайф от преступлений…
     
      Все взгляды обращены на преподавателя. Каждый слушает, открыв рот. Их учили не этому. Их учили, что закон всесилен и вездесущ, что каждый проступок карается в соответствии с законом.
     
      Ын Ха молчит, подписываясь под каждым его словом, под каждым жестом.
     
      — Вы когда-нибудь теряли близких? — он спрашивает, опуская взгляд в пол. — Не хомячка, а кого-то важного? — горько усмехается и сам не понимает, зачем всё это говорит.
     
      Но его слушают.
     
      — У меня есть друг, и его, по-хорошему, посадить бы минимум на десяток лет, — в аудитории студенты охают и ахают, осуждая. — Он употреблял наркотики, когда был где-то как вы возрастом, — кажется, за это срок полагается, — Чимина забавляет реакция будущих стражей порядка. — Потом он года два работал хостом в клубе — эта мода пришла из Японии и ничего хорошего с собой не принесла…
      — Но такие клубы не запрещены законом, — вдруг вступается девушка с первой парты.
      — Клубы — да, а проституция запрещена, — объясняет преподаватель и добавляет. — Насколько я помню.
     
      Чимин видит шок на лице Ын Ха и понимает, что сейчас пара минут унижения принесёт ему долгожданное облегчение. Рассказать всё так сложно.
     
      — Сейчас хост-клубы не те, что раньше, — вздыхает он с ухмылкой. — Знаете, платят гораздо больше, когда после ужина следует продолжение, — тишина немного напрягает, но он продолжает говорить, отлично понимая, что безбожно палится. — Деньги — иногда огромная необходимость. Если честно, тогда даже не замечаешь черту закона, переступая через неё с почти завидной лёгкостью, — он поднимает взгляд на студентов. Ему мерещится в глазах Ын Ха сожаление, и он смотрит в окно, где равномерно плывут облака. — Однажды он изнасиловал девушку, — он снова переводит взгляд на аудиторию и добавляет. — Дважды, — исправляется. — Ему, конечно же, заплатили за это…
     
      Чимину сдавливает горло тишиной и нулевой реакцией. Страхом. Падением. Болью.
      Взгляд Ын Ха обращён к парте. Не к нему. Не на него.
     
      — Как вы считаете, его ведь стоило посадить? — спрашивает, легко улыбаясь. — Надолго. Так, чтобы никогда не вышел, так?
     
      Студенты единогласно скандируют «да» в ответ. Но не Ын Ха.
     
      — Знаете, он так и не отправился в тюрьму, — продолжает свой рассказ, когда слышит звонок, оповещающий об окончании пары. — Вы можете быть свободны.
      — Так что случилось с вашим другом? — спрашивает парнишка с волнистыми рыжими волосами, так и не сдвинувшись с места.
      — Ничего не случилось, — Чимин улыбается. — Он завязал. Кажется, почти сразу же как потерял мать, ради которой и зарабатывал деньги. Но вовсе не это стало его наказанием, — грустно вздыхает он, начиная складывать листочки с лекцией в папку. — Он умер…
     
      — Но вы же сказали, что с ним ничего не случилось, — напомнила девушка с задней парты.
      — Верно, — улыбается Чимин и ерошит свои светлые волосы. — Он умер морально, когда увидел её снова. Спустя три года.
     

[Мы думаем, что меняемся, но это не так.]

      — А что случилось потом? — спрашивает Ын Ха дрожащим голосом.
     
      Перемены — это отправная точка, которая ведёт к новой боли, разочарованиям, страхам, счастью.
     
      К любви.
     
      — А потом он влюбился… — неожиданно даже для себя выдаёт на выдохе.
     
     

«Я хочу, чтобы ты сдох…»