По наследству

-22-

Вся эта ситуация в дендрарии оставила за собой уйму вопросов, которые Тэхен хотел задать Чонгуку с той минуты, как они вновь оказались в доме, но молчание с его стороны и отводы глаз каждый раз заставляли откладывать расспросы. Вероятно, призраки тоже умеют бояться. Вероятно, Чонгук чего-то сильно испугался, поэтому не хотел ничего слышать. Тэхен заботливо протянул ему, промокшему, полотенце, а сам направился в ванную с сырыми вещами. Смотреть на такого потерянного и молчаливого Чона было больно: его глаза, в которых раньше он видел целую вселенную, стали пустыми, потухшими — сейчас он был похож на призрака больше, чем в их первую встречу. Было настолько больно, что сердце неприятно кололо. Но он старался сохранять улыбку, просто чтобы не подавать виду своего беспокойства. Он знал, что Чонгук будет переживать. По крайней мере надеялся на это.

— Вещи в шкафу, — подал голос Тэхен, надеясь, что Чонгук не настолько ушёл в себя, чтобы не услышать, — Возьми.

В ответ раздалось лишь молчание, которому, почему-то, Тэхен был рад: непонятный страх и предчувствие чего-то закрались в душу, медленно подкрадываясь к легким. Он, сглотнув, затряс головой и подставил чужую одежду под струю воды. Нельзя забивать голову глупостями и волнениями, тем более когда дорогому человеку требуется поддержка. Тэхен на секунду замер. Ситуация, которая произошла в дендрарии, и кошмар с участием Чонгука, — это все... Может ли это быть связано с домом и с прошлым Чонгука? Или же это лишь дурацкая фантазия и нежелательные впечатления? Думать не хотелось. Единственное желание, которое поселилось в душе, — поскорее встретить новый день. Он слегка простирнул вещи и принялся развешивать их на бортике ванны, как внезапно холод от чужих рук, обвивших талию, вызвал мурашки. Чонгук прижался сзади крепко-крепко, и дыхание его опаляло покрасневшее ухо Тэхена.

— Чего ты вдруг? — его губ коснулась легкая улыбка, и он поспешил накрыть чужие холодные руки на талии своими мокрыми.

— Прости меня, — прошептал Чон, целуя за ухом несколько мучительно медленных раз. Тэхен внутри встрепенулся, будто что-то ценное и дорогое сломалось. Стало трудно дышать.

— Эй... За что ты извиняешься? — он попытался развернуться, но чужие руки так сильно вцепились, что их было не разомкнуть, — Чонгук, эй...

— За все прости, — и ещё несколько поцелуев в основание шеи.

Тэхен окончательно сломался, запутался, будто наступил одной ногой в болото, из которого теперь не может выбраться. Все вдруг стало таким сложным, словно он резко вырос и столкнулся с проблемами взрослых. Вот только желание быть взрослым куда-то пропало, потому что ответственность большая. Вот и сейчас он на миг подумал, что в одиночестве лучше: не нужно беспокоиться за проблемы другого. Но это только на миг, который быстро ушёл под очередным нежным поцелуем и словами в самое ухо «Прости».

Они стояли так минут десять, просто молча касались друг друга. Тэхен подсознательно чувствовал, что это необходимо, что это правильно, а спросить о случившемся так и не смог. Понять причину извинений Чонгука — тоже.