dear lord

[O]-riental

То ли от пережитой паники, то ли от вечернего холода, плечи Сяоджуна мелко подрагивали.

Дери, заметив это, тотчас стянул с себя длинное пальто, оставаясь лишь в шелковой рубашке, и накидывает пропитанную теплом его собственного тела ткань на острые плечи младшего.

- Дэцзюнь, ты в порядке? Болит что-нибудь?- осторожно интересуется англичанин.

Снова этот странно трогательный тон и нечитаемый по отношению к нему взгляд, выражающий будто несколько эмоций и холодную пустоту одновременно.

- Все в порядке, благодарю,- вежливо отозвался Сяо.- И... спасибо, что защитил. Это было очень достойно.

Дери не смутился, во всяком случае, скрыл подлинную эмоцию.

- Техники китайского рукопашного боя,- пожал широкими плечами Дери.

Они сидели молча, ожидая, когда кэб наконец остановится у кованых ворот поместья.

- Хендери... дядя решил, что не будет ждать вашего отца, заказал билеты на крейсер, что отправится послезавтра, в полдень, из порта Данди,- пряча глаза, тихо предупредил мальчишка, возвращая лорду пальто.

- Что ж, мы же вновь встретимся через пару месяцев,- произнес англичанин так, будто уже прощается.

Сяоджун робко улыбнулся, от неловкости обращая в пол теплые лисьи глаза, пожелал спокойной ночи и скрылся за дверью гостевой комнаты.

Где-то за многочисленными замками и каменными стенами, где за решёткой томилась надломленна душа Сент-Клэра, кольнуло сердце.

Хендери был на все сто уверен, что ему всего хватает в жизни: успеха, внимания, развлечений, денег, на которые он способен приобрести все, что пожелает.
У Сент-Клэра были неограниченные возможности, влияние и власть над половиной населения Лондона.
У этого мальчишки не было ничего, что имеет лорд, за то была нежная душа и удивительная, непостижимая, не подчиняющаяся никаким принципам, спящая власть над Хендери.

Да, у Сент-Клэра, пожалуй, было все, что ему нужно.
Только вот любви почему-то отчаянно не хватало. Чужой любви, такой, которую ты завоевываешь и отдаешь,
объемлешь ею чужие плечи,
а она греет тебя и
ластится к твоим рукам.

Хендери тряхнул головой, словно стремясь выдворить оттуда навязчивые сентиментальные мысли, настолько непривычные, что до закатного румянца на щеках.