Мой бестолковый рабочий

В новый год сбываются все мечты

Если бы Чимину сказали, что в шестнадцать лет уйдёт из дома, он бы только хмыкнул; если бы ему сказали, что он забеременеет во время течки, будучи школьником, то рассмеялся бы; если бы ему сказали, что он будет готов убить своего родного брата, так не вовремя приехавшего на новый год, Пак бы послал этого красноязычного, куда подальше. Но вот незадача: всё складывалось именно так и никак иначе.

Совсем недавно Чимину разрешили жить со своим альфой, мужем, в одном доме, но с условием - дом будет родительским. Гук, конечно, долго не соглашался, но его омега почти на пятом месяце беременности и может не то что свернуть горы, а дорогу на Юпитер проложить. И под долгие слёзные мольбы младшего, Чонгуку пришлось переехать в дом Паков. Там его радушно встретили родители Чимина, уже знакомая не по наслышке, их псинка и сам Чимин. Хоть отношение к Чону и поменялось, парень чувствовал лёгкое напряжение, висевшее в воздухе бомбой замедленного действия, готовой взорваться в любой момент. Поэтому Чон старался себя вести как можно тише, не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Он надеялся, что с рождением первенца (или с наступлением совершеннолетия его мужа), им разрешат съехать и жить самостоятельно, а пока приходилось терпеть, много терпеть.

Чимин же был лишён инстинкта самосохранения, поэтому, лишь почувствовав, что Чонгук стал холоднее к нему, начал лезть и цепляться на каждом повороте к своему мужу. Он требовал внимания, а Гук боялся, что его действия выйдут за рамки дозволенного.

***

- Гуки, - выдыхает омега в один из вечеров, забираясь на бёдра старшего.

Тело Чона струной натягивается, и альфа дышит через раз. Младший даже не представляет, как рискует нарваться, так опасно играясь с ним. Чонгук уже третий месяц без секса, а тут рядом этот грёбанный школьник Пак Чимин, по идее, кстати говоря, его законный муж, а ещё, тоже не мало важно, сын его начальника. Этот подросток всегда ходит полуголый по комнате, разглядывает свой животик и что-то восторженно заявляет Гуку; вечером он выходит, не стесняясь, из душа голым и так прохаживается ещё минут десять по комнате, выбирая пижаму до того момента пока разгорячённый картиной Чонгук сам что-нибудь не посоветует. У его омеги очень сладкий и манящий запах, а его кожа подобно самой нежной и летящей ткани на земле. От одного касания у альфы уже бегут мурашки, а когда наступает ночь, и всё в доме погружаются в сон, пальчики Пака, как обычно оказываются на животе Чона, а нога на бедре старшего. И как тут Чонгуку спать и не думать о том, какой у них когда-то был горячий секс? Естественно, никак. Он постоянно об этом думает - Чимин слишком любит давать поводы для разгула фантазии.

- Нет, Чимин, я тебе сказал, что ты ещё маленький, - Гук знает, что это ужасно абсурдно звучит, учитывая то, что Пак от него забеременел, но больше ничего в своё оправдание сказать не может.
- Спи, Чимини, - он легким поцелуем касается его щеки, а младший недовольно дёргается в его руках, пытаясь избежать ласки, и бурча себе под нос что-то об их отношениях, отворачивается от него. А затем, лишь только омега засыпает, его внутренняя сущность берёт над ним вверх, и парнишка уже мягко прижимается к телу альфы, что так вкусно пахнет, закидывает ногу на его бедро и тихо сопит, пока Чонгук пытается не закричать и не сойти с ума от вновь нахлынувшего возбуждения.

Так вот, очередная попытка Чимина соблазнить мужа не увенчалась успехом, поэтому Чон самым наглым образом был сброшен на пол. Его обещали восстановить в правах, когда он соизволит выполнить свой супружеский долг. У Чонгука уже зубы скрипят от злости и неудовлетворения.

Но беда не приходит одна, Чон в этом уже давно убедился. На следующий день к ним приезжает старший брат, ровесник Чонгука и шизанутый на фазу Тэхён.

- Ребята! Я так рад! В этот раз новый год будем отмечать вместе!