лалиса говорит:
- ты не расстраивайся из-за бумбокса. придумаем еще чего-нибудь.
они стоят вдвоем на пирсе, провожая паром в синюю даль большой земли.
чеён ежится от еще чуть холодного с зимы ветра, разглядывает ноги лалисы в застиранных черных джинсах с затертыми от возни в доках коленями.
- да ничего. в конце мая приезжает папа. он работает с техникой. я его попрошу, и он сделает нам радио. будем слушать и музыку, и дорамы, и даже новости.
- ага. про урожай моркови в стране или еще какую-нибудь ерунду.
- подожди. мы вообще выращиваем морковь?
лалиса смеется, пока чеён тщетно пытается расправить спутанные ветром волосы.
- это ты мне расскажи. я в школу не ходила.
чеён даже разворачивается к ней всем корпусом.
- серьезно?
- ага.
- совсем?
- совсем, - говорит лалиса радостно, и поворачивает лицо к уплывающему за горизонт солнцу, так, что чеён становится видна только ее спина в спортивной куртке.
они не говорят до самой своей развилки; и, прежде, чем лалиса успеет попрощаться и убежать в свой крошечный, ветхий домик, чеён не выдерживает:
- а как тебя сюда вообще занесло? на остров, в смысле.
лалиса замирает на полушаге. задумывается. говорит:
- м-м.
не обернувшись толком, смотрит на чеён из-за плеча большими своими глазами. двигает потом бровями и смеется - понимай, как хочешь.
чеён по дороге домой пинает мелкие камни, пока едва не падает, промахнувшись мимо ботинком.
-
дедушка вскрывает канцелярским ножом коробку - из прорези тут же выливается едкий лекарственный запах, примешивается к уже существующему, заставляет чеён морщить нос. она очень ждет, когда станет тепло настолько, что можно будет все время держать окна в доме открытыми. хотя, на самом деле, наверняка нельзя будет: еще получится сквозняк ненароком, а бабушке этого вот совсем не надо.
деда шарит рукой по полкам серванта.
- чеёна. не видела очки мои?
