Социофоб

VII

Тепло рекою разливается по всему моему телу, в каждой артерии и вене, как будто я в раю. Сквозь веки бьет яркий свет, и я слышу, как кто-то зовет меня по имени...

Но все быстро потемнело, когда я открыл глаза, а ощущение легкости в теле испарилось. Мои раны на лице неприятно горели, но кто-то очень заботливый обработал их и заклеил пластырями.

Неизвестный темный потолок предстал во всей красе перед моим помутненным взглядом, и теплый свет люстры упал на меня.
Я сразу же осмотрелся, поднимаясь. Это была не больница, а чья-то комната – на маленьком письменном столе пристроился ноутбук неизвестной мне фирмы, я лежал в маленькой кровати для одного человека, на прикроватной тумбочке был, кажется семейный фотоальбом, к которому я присмотрелся. На обложке было написано «Раевские».

Я издал смешок, падая обратно на подушку. Похоже, тогда я потерял сознание, что заметно испугало Семена, и он в отчаянии притащил меня сюда. За размышлениями я не заметил, как в комнату вошел человек в белом халате, а за ним еще двое, в одном из которых я узнал Раевского.

Мой взгляд упал на мужчину, что склонился надо мной, улыбаясь.

– Уже вижу, что тебе лучше, – с этой фразой он поправил свой начищенный балахон.

– Да, – тихо сказал я, но, неудачно двинувшись, захрипел от боли в животе.

– Тебе нужно восстановиться, – произнес он, отодвигая мое одеяло.

И я вдруг только заметил, что меня кто-то переодел в домашнюю одежду, что заставило мои щеки стать алыми от крови, прилившей к ней. О, боже...

– Не позволишь? – взглянул он на мою футболку, а потом на меня.

– Е-если эти двое выйдут, – смущенно воскликнул я, тяжело выдыхая.

На лице Раевского я увидел едва заметную ухмылку, а рядом стоящий мужчина (возможно, отец Семы) похлопал Семена по плечу. После этих жестов, они покинули помещение, и я поднял футболку, отводя взгляд в сторону.

– Тебе нужно позвонить своим родителям, – проводя осмотр, произнес врач.