Социофоб

III

Я еще раз взглянул в зеркало, дабы убедиться в том, что выгляжу более-менее прилично. Одежда сидит нормально, вроде перестаю дергаться и не краснею, а значит, таблетки постепенно успокаивают меня. Я посмотрел на свою растрепанную прическу-каре. Мои каштановые волосы в данный момент смотрелись как нельзя лучше. К своему первому в жизни свиданию я максимально подготовился, но изнутри меня съедало волнение, которое не подавит никакой анаприлин.

Мать была счастлива, глядя на меня. Внутри нее грелась надежда, что я наконец-то стану нормальным человеком.

Она проводила меня до двери из квартиры, и я, миновав коридор и длинную лестницу, вышел из подъезда, окидывая взглядом местность, которая раскинулась вокруг меня.

Тяжелый дождь все еще бушевал, и беспощадная стихия ветра срывала с серых деревьев их последние желтоватые листики. Город обращался в осеннюю тьму.
Я раскрыл свой черный зонт и, обходя лужи, умеренным шагом пошел к месту встречи. Я представлял, как Олеся будет ждать меня под навесом кафе рядом с декоративными розовыми кустами, а на ней будет прелестное платье, как с ее распущенными волосами будет играть ветер, а на прекрасном женском лице застынет блаженная улыбка.

Впрочем, так все и было, когда я пришел к «Амстердаму». Но вместо прогулки мы зашли в кафе и присели у окна напротив друг друга.

– Если ты не против, – сразу начала она тихо, – мне нужно в уборную.

Я лишь кивнул, с волнением улыбнувшись.

Она вспорхнула с места и быстро ушла в сторону туалетов.

Вдруг я услышал обрывки разговора:

– Офигеть, я была о Раевском лучшего мнения, – это была одна из моих одноклассниц, которая сидела недалеко вместе со своей подружкой.

Я с интересом прислушался.

– А я все-таки не верю в сплетни, – девушка закатила глаза, поправляя рыжую прическу. – Пусть говорят, что хотят, но Сема не мог такого сделать. Это же жестоко...

– Да по нему ясно, что он бандюган, ты что, не видела его рожу зэковскую? – с жаром стала говорить моя одноклассница.

– У него милое личико, – мечтательно пролепетала другая.

– По-любому это сделал он, докажут, – подытожила девушка.

А после, пришла Олеся.

Что мог сделать Семен такого, что шокировало всех вокруг? О чем они вообще говорили?

И вместо наслаждения свиданием моя голова была заполнена мыслями о неком происшествии, слава которого до меня не дошла.

Единственная фраза, что дошла до меня от Олеси: «Увидимся в школе».
Мы распрощались, словно друзья, и она крепко обняла меня, прижимаясь щекой к моей груди. Я смутился, но едва приобнял ее в ответ, глядя на ее счастливое лицо.

Да когда же этот проливной дождь закончится?

Город увял в густой темноте, а огромные тучи закрывали все небо, не давая посмотреть на миллиарды прелестных звездочек, мерцающих на горизонте. Улицы были мертвенно пусты, однако, я все равно решил срезать путь, чтобы ненароком не намокнуть.

Так случилось, что в соседнем квартале от моего дома было городское кладбище. Проходя через это место упокоения мертвецов, мой взгляд привлек свежий холмик и могильная плита рядом с ним.

Казалось бы, что удивительного в погребенном теле, ведь люди умирают каждый день?
Но там была подозрительно знакомая фамилия, ярко выведенная белым на черном мраморе: «Раевская».
Я, вообще, никогда встречал людей с этой фамилией, кроме Семена, поэтому сразу предположил, что это его родственница. И, пройдя через железную ограду, я наклонился к камню, чтобы прочитать.

«Раевская Татьяна Владимировна. Любящая мать и жена. Покойся с миром. 25.01.1977 – 05.09.2019»

Значит, его мать умерла вчера вечером? Быстро его семья ее похоронила.
Теперь мне ясна причина его слез. Тогда к чему был разговор девушек?
Как много вопросов...