Социофоб

III

Кажется, Раевский уже поставил крест на Саше.

Никакого намека, ни одной коротенькой весточки, я ничего не получала за эти два дня, что, почему-то, заставило меня расслабиться и надеяться на возникновение стокгольмского синдрома. Но Баженов был холоден и вел себя отрешенно и чересчур спокойно по отношению ко мне. Большую часть дня он проводил, сидя на стуле, иногда в моей компании, иногда в одиночестве, но ближе к вечеру я отпускала его в постель в полном спокойствии. В конце концов, мне было нечего бояться – ему некуда бежать. К тому же, вряд ли Саша решит совершить самоубийство, ведь я уверена, что в его груди ясно горит пламя надежды на скорое освобождение.

Наступил день X, и ранним утром (было примерно пять часов утра) я очнулась ото сна от странных звуков на нижнем этаже. Я сразу же высунула голову в приоткрытую форточку и ощутила прохладу, моментально взбодрившую меня. В солнечных лучах рассвета заметила незнакомую темную фигуру в капюшоне у входной двери и громко хмыкнула – Семен вряд ли откуда-то смог узнать адрес этого укромного места, но если это он, то, возможно, я наконец-то увижу деньги.

Двинулась к шкафу и быстро скинула лазурный халат, оголяя тело, и стала надевать первое, что увидела. Гардероб не пестрил разнообразием, ведь это было временное жилище.

– Агния, – услышала знакомый голос за дверью своей комнаты, – там кто-то ломится, мне разобраться?

– Пойдем вместе, – повышенным тоном ответила я, напяливая красную кофточку.

Выскочив за дверь, я на ходу схватила за руку одного из своих помощников и побежала по лестнице вниз. Если не Раевский, то кто?

– Кстати, – произнесла я, остановившись прямо возле входной дверцы, – привяжи Баженова. Ну, мало ли.

В ответ мне был лишь кивок, и я одарила парня теплой улыбкой, что делала совсем редко.
Ко мне присоединилось еще два помощника. Их, скорее, правильнее назвать моими телохранителями. Мы втроем встали около входа, и я указала одному из них на дверь, сделав немой намек, дабы он ответил на стук.

– Кто? – достаточно громко прорычал парень, чтобы незнакомец услышал.

В ответ было молчание.

– Что-то тут не так, – догадалась я быстро, нахмурившись. Мои ноги сразу же понесли меня к комнате Баженова, и с каждым шагом я все яснее слышала эхо какого-то шума. Треск стекла, глухие стуки...

И когда я почти дошла до помещения, из него вырвался Саша, с силой сшибая меня с ног, и моя голова загудела от резкого удара при падении. Весь мир будто... поплыл перед глазами. И мой голос машинально простонал хриплую мольбу о помощи. Перед моим взглядом вдруг из ниоткуда появился Семен... с пистолетом в руке.

Дуло... было прямо перед моим лицом...
Это конец, не так ли?

– Н-нет, Сема, стой, – вскрикнул Саша где-то. Мои глаза сомкнулись, и я тяжело дышала.

Смех. Отрывистый, саркастичный и, что самое главное, очень громкий.

– С какого черта я должен оставить ее в живых? – засмеялся Раевский.

– Может с того, – робко отвечал Баженов, – что я прошу об этом?

Возникла долгая пауза. А после, мои уши заложило от оглушительных выстрелов из пистолета. Кажется, обстреливали моих людей. А потом... я уловила слухом чьи-то медленные приближающиеся шаги в стороне.

– Спасибо, что отвлек их, Дань, – поблагодарил Раевский.

– Да без проблем, – ответил бархатный голос некого Дани. – О, так это та тян... которая тебе нагадила?

– Не стреляй, Сема, – умолял Баженов, что заставляло мое сердце постукивать чаще.

Одно мое неверное движение – и он точно выстрелит. Хотя, думаю, Раевский нажмет на курок в любом случае.
Я чувствовала, что сработали законы кармы. Теперь меня никто и ничего не спасет. Я, кажется, этого заслуживаю. И просто готовлюсь уйти в мир иной.

– Почему? – недовольно говорил Семен. – Она убила мою мать. Она похитила тебя и хотела убить тоже. Почему я не должен стрелять?

– Не нужно ей уподобляться, – было единственным ответом.

Короткая пауза.

Выстрел.