SUMMEREND

[ 4 ]

Уолтера я заверял долгих двадцать минут, так и сидя на окне, ногами в сторону улицы – потому что этот засранец всеми силами пытался вытолкать меня прочь – что сегодня все пройдет мирно: «мужик, с нами же дама!», но и это не казалось Третьему достаточным аргументом. Кажется, ему вообще не очень нравилось то, что я прилип к Катарине верным щенком и ревниво ограждал ее даже от самого Уолта. Да что там говорить, у меня внутри было так, будто грудную клетку с ноги пытаются выбить, даже когда Кэтти заговаривала со скучающими за кассой продавцами – выносить то, что ее солнечное обаяние ласкает кого-то, кроме меня, было выше моих сил.

До какого-то момента у меня даже получалось держать ситуацию под контролем: Уолтер, заявивший, что не будет таскать пиво из общего холодильника, до которого нужно было еще пройти полосу препятствий, вынул из-под матраса плоскую походную фляжку, заверив, что в ней хороший, неразбавленный виски, а не какая-нибудь там моча вроде «Кентукки Таверн». Пить его полагалось маленькими глотками, прикладываясь к липнущему к губам горлышку не чаще раза в десять минут: я, конечно, отчаянно мухлевал, пряча под языком отдающий жестью алкоголь, чтобы не сглатывать сразу, движением кадыка выдавая, сколько я там отхлебнул. Но, как бы я ни старался, Третий надрался куда быстрее, став неугомонно-болтливым, и, как выяснилось, дьявольски остроумным.

Катарина посмеивалась над цветистыми ругательствами, которыми Уолтер щедро присыпал каждую шутку, и отказывалась слезать с подоконника: устроив лодыжку одной ноги на колене, она возилась с машинкой для закрутки сигарет – фыркала, когда хрустящая бумага сворачивалась по углам, не давая заправить себя в простой механизм, и долго приминала пальцем, какой-то очень странный табак с резким запахом.

— Что это?

— Гостинцы из Калифорнии, — хитрые глаза на мгновение скрылись за растрепанной челкой. Когда было нужно, Кэтти виртуозно уходила от ответов.

— Да травка, Кев, - Третий смешно поморщился, выражая все свое отношение к занятию сестры. – У меня уже все постельное провоняло этой хренью.

— В Джорджии это незаконно, — я, не отрываясь, следил за тем, как Катарина ловко скручивает «козью ножку» и вертит джойнт в пальцах, взглядом подманивая меня к себе. Алкоголь давил на мои плечи, заставляя замереть на прожжённом в нескольких местах паласе (усеянный темными пятнами, он демонстрировал места, на которых тараканы проигрывали битву Уолтеру, вооруженному зажигалкой и баллончиком лака для волос) – и, кажется, удерживал от очередной глупости, в которую меня, как русалка в омут, старалась затянуть маленькая нимфа-Кэтти.