SUMMEREND

[ Уолтер ]

Постойте, вы ведь не думаете всерьез, что эта история будет о любви? Задумайтесь на мгновение, что не существует никакого Клайда, и никакой Бонни – только Марк и Диана на игле, которых никто не помнит, и знаете, почему? Да, они сторчались.

На счет своей сестрицы, рассевшейся на наших плечах с видом непокоренной дикарки, я не питал никаких иллюзий: с самого первого дня я знал, что она здорово умеет притворяться, и если дурную башку Кевина еще можно было вскружить томными взглядами из-под ресниц и походкой от бедра, то я, проводивший с Катариной времени куда больше, чем этот шестифутовый ребенок, видел ее насквозь. Это я лежал с ней на соседних, продавленных до пола, койках, и, пока распускал обслюнявленным пальцем бахрому на расползающейся от частых стирок в жесткой воде наволочке, становился невольным свидетелем ее разговоров с подругами из Калифорнии. Распальцованные putas.

Это мне Кэтти светила в лицо фотографиями низеньких, обожравшихся стероидами, увальней, и вдохновенно вещала о том, кто какую наркоту толкает по дешевке.

— У него вот такусенький, — едва раздвинув большой и указательный пальцы, она мечтательно закатывала глаза. – Три минуты унижений, ложка ненависти к себе, и можно неделю ходить с полными карманами «Саур Дизель».

«Ох, Уолли», — говорила она, закидывая ноги наверх. Ей нравилось упираться пятками в выбеленную стену, и скоро в полуметре над спинкой ее кровати образовалось желтоватое пятно: я пытался свести его всем, чем только смог выдумать, но оплеух от матери все равно выхватил на год вперед. Катарину и ее проделки дома старались не замечать – ей только дай повод присесть на уши: отмываться от всей этой гнили будешь до скончания веков.

«Ох, Уолли! Какой же у вас здесь голяк».

Нет, честно – смотрелись они с Баггером до одури мило. Его кособокая долговязая фигура следовала за ней по пятам, он скалился Цербером на каждого, кто только приближался к этой странной парочке на расстояние вытянутой руки. А Кэтти просто получала удовольствие от всего происходящего, полногубой улыбочкой заманивая наивных сельских дурней в кровавую пасть своего – как она это говорила – бойфренда. Она сидела на корточках на барной стойке, раскачиваясь в такт хриплому дыханию Кевина, пока он выбивал зубы своим вчерашним друзьям, а после эти двое накуривались до нервной чесотки.