SUMMEREND

[ 9 ]

Сдался первым почему-то именно мой телефон. Нетерпеливая, настойчивая вибрация сверлила дыры в бедре – не спасала ни плотная джинса, ни то, что мне было почти-наплевать на то, что нас, наконец, решили поискать.

Из-за таблеток сердце стучало в висках и горле одновременно, пульсация крови отдавалась в пальцах: их будто искололи тупыми иголками, и удерживать руль стало невозможно. Закрутив машину так, что описавший полукруг багажник чуть не расцеловал невысокий каменный парапет, отделявший пляж от дороги, я заглушил мотор и прижался лбом к влажному от моих ладоней рулю. И задышал. Тяжелый, теплый воздух, соленый от цветущего океана, совершенно не помогал – еще и телефон не думал успокаиваться: третий или четвертый по счету звонок окончательно свел меня с ума. Выцарапав скользкими пальцами мобильный из кармана, я с отвращением и злобой уставился на экран. «Па». Кто бы сомневался?

— Отвечай, — Третий поднял себя из небытия и с пассажирского кресла: вместе с ним очнулась и его осторожность. Мы вместе, лоб-ко-лбу, пропустили еще один настойчивый звонок – мой большой палец дрожал так, что попасть по кнопке вызова было и без того проблематично – да и я не нашел в себе даже отголосков желания услышать сейчас в телефонной трубке хриплый от алкоголя и ярости голос. Что бы он сказал мне? – ноги в руки и домой? Может, обматерил бы так, что тошнота подкатила бы, и я б точно не сдержался – и без того готов был проблеваться от скорости, от мелового привкуса таблеток на языке, от того, как липкой сеткой окутывал страх согласиться с тем, что мы ничерта не правы.

— Да ну его.., — в лишивших зрения сумерках я все же нашел клавишу отбоя. Подумал немного, и задержал на ней остро обскусанный ноготь, вдавливая ее глубже – телефон пискнул и отрубился. А меня окутала такая тоска: подумать только, обо мне вспомнили только через двое суток, и то, скорее только потому, что переполошились предки Уолта, или Кэтти. Я, так, неприятный дополнительный груз – не значусь в семейной накладной, вот нечего и беспокоиться.

— Кевин?.. Они волнуются уже наверняка.

— Раз такой правильный, то сам и звони, чего привязался? – я больно двинул Уолтеру в плечо, отталкивая от себя его душные рассуждения и горячее, обеспокоенное дыхание. Катарина улеглась на заднем сидении, перебросив ноги – по привычке – через дверь. Я не видел, но чувствовал, как она смотрит на нас с любопытством. Кажется, ее вся эта ситуация забавляла до чертиков.