Когда-то давно я увлекался классическими английскими и американскими ужасами из серии «Плачущий колодец» или наподобие сочинений Лавкрафта. Особенно понравилась мысль, что любому доступна возможность открывать двери в потусторонние миры, но только сильные духом могут при этом сохранить рассудок. О, как же это притягивало... Благо, дальше чтения книжек у меня дело не пошло, чего не скажешь о некоторых моих товарищах из того времени. Прошло время, я перестал грезить встречей с непознанным. Однако, непознанное, как видно, искало встречи со мной.
Был осенний вечер. Небо хмурилось в ожидании прохладного дождя. Город расцвел ночными огнями. Я сидел в обычной «жёлтой» маршрутке. Внутри, несмотря на всю убогость салона, было намного уютней, чем на улице. Проезжали остановки по маршруту, пассажиров вместе со мной было пятеро. При этом один сидел рядом с водителем, остальные заняли места в произвольном порядке. Приглушённо булькало радио на какой-то «попсовой» частоте.
На следующей остановке в маршрутку сели ещё двое. Это были очень странные женщины — судя по разговорам, мать и дочь. Звучит глупо и как-то дико, но женского в них было мало. Даже одежда создавала обратное впечатление. Были и другие странности во внешнем виде. Старшая была худой и выглядела измотанной, на вид — около 60 лет, хотя голос был очень молодой. Та, что была моложе, выглядела лет на 40, очень крупная, с красноватыми пятнами по лицу. «Старая дочка» всё время держала чрезмерно резвую маму за локоть. Маршрутка уже давно отъехала от остановки, а эти двое не могли никак сесть. Всякий раз, выбрав себе свободное место, они пересаживались. Это было даже забавно поначалу. Но потом «мордатая», как я для себя назвал странную женщину с пятнами на лице, начала вдруг отсаживать других пассажиров — и это при полупустом салоне! И не одного-двух, а всех, кто ей попадался на глаза. Мне стало тревожно. Дальше — больше. Парень, оказавшийся ближе всего к «мордатой», сделал женщине замечание. Повисла секундная тишина. На лице беспокойной тётки появилась придурковатая улыбочка, которая в секунду сменилась таким звериным оскалом, что у меня мурашки по коже пошли. Как она начала орать на него! И не одним голосом, а как будто хором, словно из глотки одновременно трое или четверо людей орут на разные лады. Страшно было. «Старая дочка» вжалась в кресло и затравленно смотрела на мать. Пассажиры повскакивали с мест и пытались её унять. Водитель тоже пытался поучаствовать в этой куче-мале.
Что же делал я? Я уставил глаза в пол и начал шепотом читать «Отче наш». Хаос в отдельно взятой маршрутке продолжался. Тётка не просто бранилась — проклинала каждого, кто ей отвечал или пытался усмирить. И смех — такой страшный злой смех через каждую фразу. Но вот в общем гаме я услышал новый выкрик: «Где ты? Где ты? Я тебя не вижу! Перестань, сука! Найду-у-у-у! Больно, сука!». У меня пробежал холод по спине. Думал только об одном — не смотреть ей в глаза, продолжил читать. «Жарко! Уходим! Уходим мы!» — а маршрутка-то на шоссе была, до остановки еще ехать и ехать. Тётка ломилась в дверь. Все кричал, я читал молитву. В конце концов, водитель включил аварийные огни и с руганью открыл двери. Странные женщины выбежали под дождь на улицу. «Мордатая» продолжала голосить и трястись, как собака, когда та стряхивает воду после купания. Дальше ехали спокойно.
Вдобавок к рассказанному скажу, что я начал читать выученную в детстве молитву не из-за того, что я такой религиозный, а скорее по какому-то наитию. И ещё была одна деталь — во время чтения время от времени возникало странное ощущение непомерной гордости за себя, словно гаденький голосок вещал в голове: «Ты всё можешь, вот какой ты молодец, признайся!». И как только я обращал внимание на это чувство, слова молитвы сбивались и путались. Вовремя спохватившись, я прекратил отвлекаться на эти явно посторонние для меня ощущения и сосредоточился на молитве — и чтение пошло намного легче, а женщина как раз и начала кричать, что ей плохо...
