POV Кристалл
- Ты не замечаешь того, что я люблю тебя, дурочка! - эти слова застряли в голове, как пробка. И как я раньше не могла заметить его симпатию в свою сторону? Нет, я знала об этом. Потому как не мог он находиться всегда рядом со мной по случайной причине. Такого в жизни не бывает, как мне кажется. Хотя, когда кажется, креститься надо. Не в этот раз.
Я знала, что нравилась ему в какой-то степени, знала, что сама люблю его, но до сих пор отрицала все то, что было на поверхности, как на ладони. Глупая, рано или поздно он признался бы, как и подобает мужчине. Но сейчас это было достаточно неожиданно. Вот он, сидит рядышком, обнимает меня, снял куртку, чтобы согреть меня, легонечко гладит спину. Почему он делает все это?
- Зачем? - задаю я самый глупый вопрос в своей жизни и утыкаюсь парню лицом в грудь.
- Наверное, чтобы ты была счастлива, находясь рядом со мной, - довольно-таки быстро отвечает он на вопрос, приводящий меня в конфуз. Мне хочется его обнять, но я боюсь повести себя так, что ему не понравится мое отношение. Тогда я все испорчу, а мне этого не хочется.
- Знаешь, сейчас ты совершенно на себя не похож, - задумчиво начинаю я рассуждать. - Обычно ты дразнил меня, старался как-то навредить, сам был похож на местного хулигана.
- Внешность обманчива...
- Да, ты прав. Я сама в этом убедилась. Сейчас ты просто не похож на эту грубую шпану, пугающую народ. Нет, ты совсем другой сейчас. И я не понимаю, хорошо или плохо это..
- Трудно принять выбор, когда увидела мое искреннее "Я"?
- Угу, - промычала я, закрыв руками лицо. Его руки, покоящиеся на моей спине, на секунду исчезли, но потом вернулись на свое прежнее место.
- Не бойся, я подожду, - сказал парень, зарываясь носом в мои волосы.
- Спасибо, Найл.
Я почувствовала, как он улыбнулся. Не видела, но почувствовала. Маленький, неопытный котенок, который должен казаться взрослым среди дурных людей.
В такие моменты я вспоминаю свою маму. После ухода папы она совсем раскисла и не могла думать ни о чем, кроме как о нем. Она откликалась на пятидесятый зов, когда я кричала, что хочу есть. Частенько ужин был горелым, но я ничего не говорила маме, зная то, с каким трудом она приготовила его. Она замкнулась, закрыла себя ото всех, не подпуская ни на шаг ближе, чем положено. Представьте сколько всего пережила эта женщина? Осталась совершенно одна с маленьким ребенком, которого надо кормить и кормить. Она сумела подняться с этих низов нищеты, стала сильной. Она защищала меня от всех невзгод.
