АБВ2. Жизни сестёр

Честные

   Кроме как Чимину, никому я не показала злосчастное «избиение» Чжунэ. Мне самой было до отвращения мерзко открывать это видео, даже тянуло его удалить, но решительности не хватало, не зря же я это записала? Настроение упало на ноль, внутри всё ещё бушевал гнев, избавиться от недоверия к парням казалось теперь невозможным. Почему всё так? Зачем они так делают? Что сложного в том, чтобы говорить правду? Чем она плоха? Что сложного в том, чтобы поступать искренне? Если к кому-то привязан – будь с ним, если на всех всё равно – не лезь ни к кому. Я понимаю, что бедняки и не состоявшиеся люди врут ради выгоды, ради обустройства жизни, но у семьи Ку есть всё, зачем кому-то из них лицемерить перед другими, перед такой, как я? Чжунэ мне больше не звонил и не писал, и, вот идиотизм, виноватой перед ним себя стала ощущать я, вместо того, чтобы сдержать обещание, бросить его в черный список и больше ничего не ждать. Словно это я его обидела, нанесла оскорбление и должна была что-то исправить. В голову стало приходить, что надо бы написать ему первой, извиниться, спросить, как дела? Бред. Меня слишком правильно воспитали, и из-за этого я рассуждала неправильно. И такое бывает. Моя порядочность не даёт радоваться ни чьим страданиям, хоть они и заслуженные. Да и страдает ли Чжунэ? Я сама страдаю намного больше, хотя не должна ни на грамм мучиться. Кроме разбитой губы его вряд ли беспокоит что-либо, душевное состояние Дахён или моё. Он задумывается над своим поведением? Анализирует его? С его точки зрения он всегда прав, потому что никто не в состоянии его остановить, устыдить, наказать. Да, я ударила его и вроде бы победила физически, но воспринял ли Чжунэ это как справедливую месть? Учитывая всё, что он сказал мне в подъезде – нет. Я не пыталась его понять, ха! Если бы я не пыталась, разве стала бы с ним встречаться летом? Ведь я закрыла глаза на многое, заткнула уши и оставалась глухой ко всему, что говорили о нём люди. Я поверила ему. Но он сам был пойман на обмане. Дважды. И он сам был причиной того, что моё мнение о нём вновь испортилось. Но не говорю ли я немного о разных вещах? Доверие и понимание. Может, я и в правду его не понимала, слепо веря? А если бы поняла, стало бы проще и легче? Что стоило понять в Чжунэ? Что он неисправимый и избалованный подонок? Нет, это я понимаю о нём, а надо было попытаться понять его. Каковы его мотивы? Чего он хочет? В самом начале наших отношений он сказал, что ему уже нечего хотеть. Кроме меня. И потому я ещё пробуждала его интерес к жизни. Хорошо, пусть так, и женили его насильно (что смешно, учитывая его положение и законодательство современного общества), но Дахён-то он захотел! Значит, не одна я оставалась в сфере его интересов. Козёл. Всё, точка. Нечего там понимать и незачем.
    Кое-как отвлекаясь от произошедшего, усваивая и уразумевая, что оно стало прошедшим этапом жизни, и продолжения не предвидится, я ходила в школу и на тренировки с Чимином, но никак не могла обрести прежнюю бодрость духа, словно совершила нечто неправедное, и волшебный источник сил для меня захлопнулся, как небесная кара за ошибку. Мой молодой наставник побеждал меня быстрее прежнего. Он видел, что мои успехи не продвигались дальше, завязли в топи неуместных личных переживаний, и пытался как-то развеселить меня. Я старалась следить за выражением лица и не подавать вида, что внутри меня случился разлад. Но практика выдавала всё с головой. Чимин имел чувство такта, и не затрагивал тему Чжунэ, а ещё не предлагал взять перерыв и отправить меня на отдых, на недельку-другую, он знал, что в бездействии мне станет только хуже. Поэтому он снова позвал Шугу, и в присутствии ещё одного человека мне было сложнее сосредотачиваться на своих печалях. Особенно такого юмориста и приколиста, как Юнги.