АБВ2. Жизни сестёр

12 января

    Мастер Ли сидел на своём табурете и читал книгу. Мы входили в класс и рассаживались, стеля свои коврики. Хоши, проходивший мимо наставника, извинился за беспокойство и, оторвав того от чтения, спросил:
- Вы говорили, что иногда мы под одними и теми же словами подразумеваем разное. А вот если одни и те же вещи называют различными словами? Это же тоже затрудняет взаимопонимание?
- Конечно, мальчик мой, - захлопнул книгу мастер Ли и всецело отдал своё внимание нам, - это точно такое же явление, мешающее взаимопониманию, только выраженное обратным образом. К сожалению, человек сформирован так несовершенно, особенно его язык, что он редко работает с фактами, в основном с понятиями и воображаемыми объектами. Китайская иероглифика в этом плане наиболее правильная система, она не передаёт конкретные звуки, позволяющие додумывать и ассоциировать, она передаёт максимально изначальный образ, а уж как мы называем его и произносим – другое дело, вторичное. Но другие языки, и наш, корейский, в том числе, позволяют говорить и писать слова, от которых фантазировать можно многое. Взять слово «животное». Человек скажет вам «я видел животное». Он ещё не уточнил какое, но каждый из вас представил себе кошку, собаку, кролика, птицу или даже ящерицу. И это если говорить о чём-то материализованном. А если о действии или событии? Вам скажут «я сегодня сделал хорошее дело». Вы называете хорошим делом уборку в доме, а он – избиение хулигана. Допустим, он действительно избил хулигана, и назвал это хорошим делом. Кто-то, видевший это, не знавший о том, что представляет собой та или иная сторона, назовёт это избиение преступлением, а не восстановлением справедливости. А в итоге-то это, как факт, просто избиение одного человека другим. А назвать это всякий может по-своему: героизмом, хулиганством, злом или добром. В зависимости от того, как много называющий знал о ситуации, каких сам придерживается моральных устоев и как относится к тому или иному участнику события.
- То есть, всегда надо озвучивать только факты? Без оценочных суждений? – уточнил Хоши.
- Допустим. Представь. Кто-то скажет тебе факт: «Я избил человека». Но никто из нас не сумеет удержаться от моментального появления собственного оценочного суждения. Человек не скажет своего, но появится наше. Зависящее от того, какой ассоциативный ряд выработался за нашу жизнь у нас к этим словам. И чтобы разобраться в правде – объективной, как нам покажется, - мы всё равно будем задавать дальнейшие вопросы: почему, как, кого. Нам важно будет знать, осудить или похвалить человека. А человеку, разумеется, важно будет оправдаться, а не оговорить себя, и он будет предоставлять дополнительную информацию, уже доносящую не факт, а искажающую реальность субъективностью. Большинство людей имеют склонность оправдываться даже вопреки желанию быть честными и непредвзятыми. Самозащита – это рефлекс, и он работает в том числе на языковом уровне. Маленький ребёнок находится в комнате с кошкой. Он разбивает вазу, заходит мама. Если она хоть раз отругала его до этого за порчу чего-либо, он укажет пальцем на кошку и скажет – это она прыгнула и разбила. Рефлекс, понимаете? Уже через минуту он пожалеет, что свалил вину на кошку и захочет признаться, но добавится к страху наказания и стыд за первоначальную ложь. Всё усложнится и запутается, но вместо того, чтобы быть развязанным, останется нетронутым, как и море подобных оплошностей в течение нашей жизни. Кажущееся незначительным искажение мы допускаем, не считая его грехом. Ребёнка никто не учил врать, но он учится этому сам из страха. Называть разными словами одно и то же по ситуации.
- А если бы мать его не ругала? – предложил Джошуа. – Не было бы страха – не было бы лжи...
- А как бы он узнал, что делать можно, а что нельзя? Отсутствие строгости – попустительство, без указаний ребёнок не ощутит рамок приличий. Не скажете же вы, что рамки – это всегда плохо? Зажимать в слишком тесные – да, но очерчивать лимит дозволенного – это нужно обязательно.
- Так... жить без оценочных суждений нельзя? – заинтересовался Джунхуэй. – Или этого можно как-то избежать?
- Я зайду издалека, - мастер Ли вытянул больную ногу поудобнее, отложил книгу, до этого лежавшую на его коленях, - на Западе в последние годы пошла мода не обозначать родившегося ребёнка тем или иным полом. Его не называют с рождения мальчиком или девочкой, а ждут, когда он определится сам. Какую тягу почувствует, тем и будет. Несмотря на те анатомические признаки, с которыми он рождается, он должен принимать решение гендерной позиции по мере взросления. Самый удивительный момент, что приверженцы этой манеры делают акцент на самоидентификации, на самоопределении. Ребёнок должен сам... Скажите, он будет расти в вакууме?
- Нет! – хором закачали мы все головами.
- Видите, даже вы, в отличие от сторонников свободного воспитания, это понимаете. Именно. Он не будет расти в вакууме. Он будет расти в обществе, как и все, абсолютно все дети мира, кроме тех, которые попадают в лес к животным, чудом выживают, но потом уже не в состоянии обрести социальные навыки, если пробыли слишком долго в дикой природе. Так вот. У этих детей, от которых ждут самоопределения, вокруг будут примеры, плохие и хорошие, мужественные и женственные, разные. Или наоборот, если родители такие убеждённые либералы, то окружение будет однотипным, рассуждающим точно так же: однополые пары, трансгендеры, феминистки и много ещё кто из этой серии. Наблюдающий и формирующийся ребёнок будет задавать вопросы, развиваясь. Что ему ответят? Либо то, как думают сами родители – а это уже будет внушение, а не возможность самоопределения, либо же, что ничуть не лучше, ему ответят «думай сам». Может ли складывающееся сознание, не имеющее знаний и основы, думать само? Нет, не может, потому что знания – это инструменты психического функционирования, как шестерёнки – детали часов, без которых время они не покажут. Само слово «со-знание». Вслушались? Сопутствующее знанию. Нет знаний – нет осознанности и адаптивности, логического и аналитического навыков. Без знаний сознание будет искать готовые ответы, пока не усвоит какой-либо макет поведения, пока не впитает достаточное количество идеалов, принципов и сведений, отталкиваясь от которых сможет делать выводы. По итогу: самоопределения до формирования личности не существует. Многие из вас, ребята, испытали на собственном опыте, каково родиться в преступной среде, жить в трущобах, воровать или распространять наркотики под давлением старших. Это было вашим самоопределением? Нет, это было влияние среды, в которой вы выросли, и когда, по стечению обстоятельств, вам предоставилась возможность приехать сюда и воспитываться здесь, когда у вас появился выбор, оказалось, что вы можете не воровать, не драться просто так, не материться, стремиться к другому, иметь другие цели. А те, кому возможности не предоставилось? Они заканчивают формирование в изначальной среде, где им вложили в голову то, что вложили, и изменить этих людей после четырнадцати, восемнадцати, двадцати лет трудно или невозможно. Есть ёмкое словосочетание: «Переоценка ценностей». Видите ли, изменить вектор можно в том случае, если он имелся изначально. Лежачий камень сдвинуть сложнее. Оставленное на самотёк, то есть, то самое зачаточное мышление, в которое ничего не вкладывалось, не имеет рычагов и пульта управления. В христианство легче обращались те язычники, у которых было понятие преступления, те же, что не имели в своих языках эквивалента слову «грех», не проникались системой ада и рая. Или взять пигмеев. Не имеющие в своём информационном поле понятия «запас», они не поддавались влиянию капиталистического мира, им не нужны излишки и счета в банках, потому что изначально в мышлении есть только представление о настоящем и сиюминутном, а не будущем. Воспитанный хоть как-то человек может перевоспитаться. Не воспитываемый в принципе остаётся вне морально-нравственной сферы, в которую его невозможно внедрить, ибо инструментарием рассудка нужно вовремя начинать пользоваться. Теперь вернусь назад, к оценочным суждениям. Если вы, золотые в будущем воины, будете стараться никуда не соваться со своим мнением, держать при себе своё оценочное суждение, вы будете способствовать только тому, что люди будут впитывать противоположные установки. Потому что, повторюсь, никто не живёт в вакууме и это невозможно, мы все наблюдаем какие-то образцы поведения, перенимаем манеру мышления. И если с раннего возраста не объяснять мальчику или девочке, что хорошо, а что плохо, у них будет довольно-таки своеобразное мировоззрение, дозволяющее пороки, эгоизм, жадность, предательство – да мало ли что! Самоопределение возможно только после достижения определённой степени зрелости. Именно тогда, когда человеку заданы ориентиры, дана основа моральных ценностей, можно отпускать его в свободное плавание. Опять же, он может отречься от того, чему его учили, но тогда это и будет ещё более похоже на самоопределение, на истинный порыв настоящей души. Но статистика говорит, что отрекаются от норм, в которых выросли, не больше пяти процентов от массы. Если пускать на самотёк, где можно делать что хочешь, и быть каким хочешь, стало быть, пять из ста могут выбиться из этого общества и искать себя в негативном отрицании – преступности, или позитивном – творческом, благотворительном. То есть, без изначального воспитания, при попытке трансформировать личность, золотыми могут стать двое-трое из ста. А если изначально воспитывать и давать оценочные суждения, то из ста только пятеро золотыми не станут.
- Что ж так мало хороших людей на свете, - вздохнул Ди Кей, - у всех же есть родители, неужели они не прививают детям ничего хорошего?
- А все ли умеют это делать? – печально улыбнулся мастер Ли. – Все ли достаточно хороши сами, чтобы дать достойное детям?
- А, может, дети просто глупенькие, и не воспитываются, пока сами себе шишек не набьют? – сказал Дино.
- Это не очень соответствует тому факту, - заметил мастер Ли, - что сыновья золотых, если таковые появляются, всегда становятся золотыми и придерживаются учения братства до конца своих дней.
- Тут явно ещё генетика примешана, - уверенно заявил Вернон.
- Мне вспомнился круг знакомых моего отца, - заговорил Себин, - многие из них – чиновники, и когда разговоры заходили о коррупции, они все так убеждённо заявляли, что любой человек, получив должность, воровал бы, что однажды я не выдержал и – мне было лет тринадцать – сказал, что я бы никогда не притронулся к деньгам, которые мне не предназначаются. Они все дружно засмеялись, сказав, что я вырасту и всё пойму, а пока рассуждаю очень наивно и по-детски. Это так отвратительно, они действительно верят в то, что иной породы людей не существует!
- Иногда жалею, что после выпуска придётся действовать тайно, - сказал Сону, - какому количеству людей мы могли бы послужить хорошим примером!
- Ещё большему ты послужишь занозой в заднице со своими благочестивыми намерениями, - хмыкнул Усон, - и от тебя избавятся, как только найдут и поймают.
- Несмотря на грубую формулировку, - улыбнулся мастер Ли светлее, - Усон прав.
- Простите.
- По-моему, мы своей болтовнёй мешаем начать урок, - вторгся Диэйт в беседу.
- Разве? – удивился мастер Ли. – А что же сейчас идёт, как не он? Ты же знаешь, мой мальчик, что обсуждение волнующих вас вопросов – это наиболее важная часть лекций.
- Ну, о самом волнующем мы что-то давненько не говорили, - намекнул Вернон, оглядев товарищей в поисках поддержки. Некоторые из них понимающе расплылись.
- Между прочим, мой учитель о подобном вообще никогда не разговаривал, - заметил мастер Ли.
- У вас тоже был учитель?! – заинтересовались многие в классе, в том числе я.
- А как же! В Тигрином логе всегда был и, я надеюсь, будет мастер по теории.
- Расскажите о своём учителе, - попросил Сынгван.
- О, мастер Кидаро был великий человек. – Мастер Ли поднял взгляд к потолку, перестав смотреть на нас и окунувшись в воспоминания. – Он умер двадцать один год назад, здесь, и похоронен со всеми, на нашем кладбище. Ему было под девяносто, он прожил долгую, но сложную и трагичную жизнь. Учитель родился в период японской оккупации, из-за требований менять корейские имена он тоже получил японское, и так с ним и прожил всю жизнь. Я даже не знаю, как его звали по-корейски. Подобно большинству золотых, в те времена он боролся против оккупации, за свободу родины. Японцы творили много гнусностей, и терпеть их владычество было невыносимо. – Кое-кто из ребят невольно косился на Ямаду, а я едва удерживалась от повторения этого жеста. Никак не связанный со своими предками, Ямада вжал голову в плечи, ощущая, что от национальной привязки пока никуда никто не ушёл. – Увы, мастер Кидаро попался им в руки, когда пытался разворовать вагон с оружием, отправляемым в Китай, который японцы так же беспощадно завоёвывали. Оружие предназначалось для передачи партизанам и другим золотым. Японские солдаты пытали мастера Кидаро и... оскопили.
     Весь класс, кроме Джоанны, болезненно поморщился, даже я. Она не то не поняла значения слова, не то была очень уж далека от понимания того, что и как делают с органом, о потере которого зашла речь. Ей ещё неведомы были удовольствия того плана, в котором уже достаточно продвинулась я. И мне со стороны было обидно за хорошего парня, который остался без причиндалов. Половина парней протянуло с ужасом «у-у-у», поёжившись и передёрнувшись от отвращения.
- Жуть, - вслух сказал Хоши.
- Я б сдох, - признал Вернон.
- Мастер Кидаро, видимо, был озабочен несколько иными материями, - опустил взгляд на него мастер Ли, - поэтому не был сломлен и вернулся к активной борьбе. Когда я попал сюда, в семьдесят восьмом году, учитель уже лет пятнадцать не спускался с Каясан и преподавал адептам, ему тогда было примерно столько, сколько мне сейчас. Это был красиво стареющий мужчина. Говорили, что он и в молодости был очень хорош собой, и он сражался бы дольше, если бы не женское внимание, которые ему причиняло скорее боль, чем радость. Он удалился сюда, чтобы не мучить никого, в том числе себя. Поэтому он и избегал тех тем, Вернон, которые тебе не дают покоя.
- Меня-то, слава Будде, ещё не оскопили, - в эмоциональном порыве мой американский друг перенял даже буддийские приговорки, - как не интересоваться-то?
- Но никто не застрахован, - с усмешкой покосился на него Джунхуэй.
- Типун тебе на язык.
- Хорошо, что вы нас всё-таки просвещаете по всем направлениям, - поблагодарил Вону, - так сказать, не оставляете пропусков в нашем образовании.
- Я посчитал, что сексуальная сфера не менее важна, чем боевая и духовная, - признал мастер Ли, - и предпочёл не оставлять своих учеников беззащитными и незнающими в этом плане. К тому же, не говорить о том, что приносит моральную боль – это слабость, с ней нужно бороться. Иначе мне, что же, пришлось бы ввести запрет на обсуждение футбола и ортопедии? – засмеялся мужчина.
- А кто был мастером боевых искусств, когда вы сюда пришли? Настоятель Хенсок? – полюбопытствовал Самуэль.
- Нет, он ещё был молод и участвовал в миссиях. Боевым мастером был его отец.
- Отец настоятеля Хенсока?! – ахнули мы. Почему-то для нас этот старик был без рода, без племени, как некое вечное дерево, растущее прямо из земли и не нуждающееся в том, чтобы его когда-то там кто-то посадил. Просто семечко упало и взошло само.
- Чему вы удивляетесь? Да, он как раз из тех наследственных золотых, которые переняли воспитательные моменты отцов. И в бою он оказался не менее талантлив, чем родитель.
- А кто же был тогда настоятелем? – сорвалось у меня.
- Настоятелем? О, настоятель тогда тоже был замечательный. Должно быть, вы все слышали о Джунвоне, погибшем семь лет назад? Том самом лидере золотых, который буквально возродил братство из пепла. Он был моим близким другом, мы выпускались отсюда друг за другом в восемьдесят пятом и шестом году. Его отец был убит во Вьетнаме, когда ему ещё и трёх лет не исполнилось, а вот его дед – Сольбэк, он как раз и был настоятелем Тигриного лога. Мудрейший был человек, я считаю большим подарком судьбы то, что застал его и был с ним знаком. Это редкий случай, когда в молодости золотой был лидером бойцов, а в старости сделался опекуном нашего монастыря. Обычно эти положения в братстве никогда не совпадают.
     Джоанна, смущаясь взять и заговорить без разрешения, подняла руку. Мастер Ли посмотрел на неё:
- Да, дитя моё?
- А как мой отец тут оказался? Я знаю, что он не был наследственным золотым.
- Он никогда тебе не рассказывал?
- Нет.
    Мастер Ли задумался, видно было, что он не знает, стоит ли говорить откровенно, но, в конце концов, он кивнул нам и сам себе:
- Что ж, на самом деле, ничего запретного и постыдного в биографии твоего отца не было. Напротив, его пример очень поучителен. О ранней его юности я знаю не очень много, мы с ним не были близкими товарищами из-за разницы в возрасте. Да и поспорить любили на разные темы, немного не совпадая характерами. Он сам рассказывал, что первым толчком к переменам в жизни стала отмена закона об уголовном наказании за супружескую измену*. Хан был тогда молодым человеком, но его удивило, насколько люди, лишенные угрозы наказания, стали распущенными. Мужчины стали откровенно и повально, не стесняясь, изменять жёнам только потому, что их больше не могли посадить за это в тюрьму. Не знаю, почему именно его так поразило это, он не говорил о подробностях, но мне всегда казалось, что, возможно, причина была в его семье, родителях. Потом, три года спустя, грянул экономический кризис. Вона обесценивалась по отношению к доллару, жизнь стала тяжелее. Появлялись банды и рэкет. Молодой Хан создал свою группировку. Вместе с друзьями они налетали на развлекательные заведения, били проигрывающих в казино, отнимали у них деньги, били бродящих по любовницам и проституткам мужчин, отнимали деньги и у них. Одним словом, они разбойничали среди развращённой части людей. И потом как-то столкнулись лбами с бандой Джунвона. Поначалу они враждовали и воевали за районы Сеула, но потом каким-то образом договорились. Хана раздражало, что его соратники часто перегибали палку и не понимали, кого именно стоит грабить и наказывать, его люди становились безудержно жадными, проявляли агрессию без повода, не слушались его. И тогда они с Джунвоном заключили сделку, что помогут выявить подкупами и запугиванием друг у друга в бандах возможных предателей и дезертиров. Вычистив свои ряды, избавившись от продажных трусов, они объединились, а вскоре Хан окончательно сложил с себя полномочия главаря и вступил в золотые.
    Джоанна удивлённо проморгалась. Безусловно, всеми почитаемый мастер боя, погибший в прошлом году, заставлял думать о нём немного иначе, и дочь была в растерянности:
- Так мой отец... был в молодости преступником?
- Ой, кто из нас им не был? – закатил глаза Джунхуэй. – На то она и молодость.
- Процитирую банальность, - сказал мастер Ли: - Кто не был в юности либералом, тот не имеет сердца, кто не стал в старости консерватором – тот не имеет разума. С некоторыми оговорками, этот трюизм прав.
- А расскажите ещё какие-нибудь интересные истории из своей молодости, - попросил Уджи. Мужчина, улыбнувшись, немного встрепенулся и поднялся, направляясь к доске с опорой на трость:
- Это уж точно будет мимо темы, ребята, так что, давайте теперь поговорим о соотношении либерального и консервативного в человеке...