АБВ2. Жизни сестёр

9 февраля

   С приездом мастеров Эна и Хонбина у всех поднялось настроение, и впрямь почувствовался приближающийся праздник. Возвращение боевых золотых с заданий, живыми и невредимыми, действовало воодушевляюще и обнадёживающе. Особенно это касалось этих двоих, почти никого и никогда не берущих себе на помощь, разве что мастера Лео, когда тот решался оставить Заринэ и детей. Их миссии были самыми сложными и опасными, однако им хватало сил справляться с терроризмом, бандитскими группировками и даже обычными житейскими неурядицами. У меня никак не выходила из головы история о «приобретении» мальчика. Я до этого не углублялась в размышления о том, кого убивают золотые, как-то абстрактно ограничивалась определением «борются с преступностью». Но с точки зрения законов и традиций тех мест, откуда мальчик, его отец преступником не был. Он был хозяином своих детей, в меньшей мере, но так же до сих пор рассуждали и в Корее, Японии, Китае, странах, где конфуцианская мораль впиталась в кровь и гены. Родители владеют своим потомством, как государь своими подчинёнными, а муж – женой. Этот факт меня напрягал, если не сказать, ужасал, но половина планеты по-прежнему жила по таким понятиям и не видела в этом ничего кощунственного и экстраординарного.
     Но парни прежде говорили, что они ликвидируют нарушителей мира и покоя, а сами основы и порядки тех территорий, на которых действуют, не затрагивают. Однако то, что сделал мастер Эн – это в некоторой степени нарушение обычаев. Или мне так кажется? Я и без того настраивала через все эти мысли себя на урок мастера Ли с трудом, так ко мне ещё и привязался Июнь, не пожелавший пойти погулять и вбежавший в зал для занятий следом. Я извинилась перед учителем, попытавшись вывести собаку, но мастер успокаивающе махнул мне рукой и подозвал Июня к себе негромким присвистом. Завиляв хвостом, тот вроде бы сначала подошёл к мужчине, но, не высидев и минуты, стал бродить между рядами, тереться о ребят, заигрывать с ними, прихватывать зубами за рукава или письменные доски, тянуть.
- Июнь! – прошипела я. – Июнь, поди сюда! Бесстыжая морда, я кому сказала?!
     Адепты потешались над ситуацией, а мастер Ли не начинал урока, терпеливо ожидая развязки. Мне делалось всё более неловко. Я поднялась и пошла к Июню, но он воспринял это как согласие на игру в догонялки. Хоши с Верноном и Уджи начали заливаться смехом, придерживая чернильницы, чтобы не разлить, к ним постепенно присоединилась ещё половина присутствующих. Мастер Ли улыбался, а я злилась всё сильнее. Пока не отодвинулась дверь, и в проходе не появился мастер Лео. Я застыла. Ученики начали подниматься в знак уважения – так здесь всегда было положено, в столовой ли, в учебном зале или библиотеке, если заходили мастера, то все вставали или кланялись, даже если уже виделись и приветствовали их в этот день. Исключение составлял храм. Молящиеся не должны были подскакивать или прерывать медитацию.
     Лео велел рукой всем опуститься обратно и не обращать внимания, потом посмотрел на Июня. Тот на него. Мастер Лео, мне показалось, мотнул головой на выход, и мой неугомонный пёсель, без лишнего принуждения, посеменил, точно за обещанным куском мяса. Удивлённо пронаблюдав, как ситуация разрешилась, я вернулась на своё место. Дверь задвинулась. Не прозвучало ни слова, ни звука.
- Видела? – шепнул мне Вернон. – Вот так он постоянно со зверьём всяким. Cool!
- Да, прикольно, - согласилась я, позавидовав способности находить общий язык с животными. Мне бы это очень понадобилось. Может, я бы с такой способностью и мужчин лучше стала понимать. Таких, как Чжунэ. Животное животным. И чего он мне сейчас вспомнился? Нет, не стоило всё-таки называть собаку этой кличкой. Сама вбила себе в подсознание этого типа.
- Когда мы говорили с вами о справедливости, - начал мастер Ли, отвлекая меня очень вовремя, - то, несомненно, где-то рядом с нею подразумевали и равенство. Существует много людей, которые считают это одним и тем же. Справедливость – это когда у всех всего в равных количествах. Как думаете вы, так ли это? – Сынгван поднял руку. – Да? Говори, мой мальчик.
- Да, конечно, я думаю, что это так. Если бы у всех было одинаковое количество еды, денег, жилья, одежды, никто ни из-за чего бы не ругался, нечего было бы делить. Тогда и говорить о справедливости было бы незачем, она существовала бы в явном виде...
    Когда Сынгван ещё договаривал, Усон поднял руку тоже. Он редко высказывался на теоретических занятиях, поэтому многие при его решении заговорить хотели обернуться и уставиться, но сдерживали себя. Меня тоже удивила активность Усона, и я вся обратилась в слух.
- Слушаю, - разрешил ему держать слово мастер Ли, когда Сынгван закончил.
- Для того чтобы делить всё в равных пропорциях между людьми, нужно иметь абсолютно одинаковых людей. Всех, поголовно. Но люди разные. Одни ленивые, другие трудолюбивые, одни способные, другие бездарные, одни умные, другие глупые. Таким образом, если делить поровну всё между тем, кто трудился сутки напролёт и тем, что лежал и ничего не делал – это будет проявление высшей несправедливости.
    Усон замолчал, и я только тогда покосилась на него, сидящего справа и спереди от меня. Его вечно напряжённый взгляд отчётливо виднелся и с боку. Чопорно-жёсткий профиль не шелохнулся, ожидая, что ответит учитель. Мастер Ли кивнул:
- Ты прав. В природе мы не встречаем равенства, о котором ты говоришь. Одинаково одарённые, благородные, воспитанные и толковые люди – это пока что утопия. Мы за неё ратуем – да, но её на данный момент нет. Конечно же, можно сказать, что разнообразие людей – это итог отсутствия равенства на начальной стадии. Детям достаётся разное количество любви, родительского внимания, игрушек, благ, поэтому одни более умные, другие – менее. Но по факту мы видим, что окончить университет с отличием способен и ребёнок из богатой семьи, и из бедной. И сирота, выросший в приюте, и окружённый заботой и любовью наследник большой семьи. А двое детей из одной и той же семьи могу стать миллионером и наркоманом. То есть, врождённого равенства всё-таки нет, если одни и те же условия не обещают одинаковых: судьбы, дарований и характера. Почему природа так создаёт – нам не ведомо. Мы не можем перестроить её законы, мы не господа природы, как бы этого ни хотелось современному человечеству, а часть её, и даже скорее слуги. Мы живём с её соизволения и по её прихоти. Если наша планета надумает извергнуться огромным вулканом, который покроет всю сушу лавой, ни одна наша технология, которой мы хвастаемся и думаем, что превзошли замысел создания, не справится и не спасёт нас. Немного уйду в сторону от равенства – но вернусь к нему чуть позже – чтобы сказать о распространённом мифе огромного числа народов, о всемирном потопе. Это ведь не только ветхозаветная история, но и история древних шумеров, индусов, греков. Она известна была и в Китае. Я слышал её и в Тибете. Многие научные находки и исследования подтверждают, что уровень мирового океана был некогда выше, то есть, потоп произошёл на самом деле. Скорее всего, после ближайшего к нам Ледникового периода. Лично мне этот миф всегда кажется рассказом о том, как Земля регулирует безобразие, творящееся на ней. Есть запас ледников. В определённые периоды они тают, вода заливает материки, смывая неугодных обитателей, потом потихоньку опускается, собираясь на полюсах или морозных вершинах гор, через осадки, давая шанс начать заново. – Мастер Ли пальцем изобразил нажатие вниз на большую кнопку: - Как в туалетах, знаете, всё, что уже никуда не годится, пшш... вода полилась, смыла и унесла. И снова всё чисто и годно для пользования. – Мы заулыбались, похихикивая. В Логе таких туалетов не было – дыры дырами. – Сейчас люди тоже упорно идут к тому, чтобы Земля нажала на эту кнопку. Выхлопы, производства и мусорки создают парниковый эффект, тепличная атмосфера подтапливает очередные ледники, и однажды, скорее всего, не при нашей жизни, а позже, опять всё смоет в природный унитаз. – Мастер Ли покачал головой. – Я не учёный, это мои домыслы. Поэтому я не заставляю вас в них верить, а просто делюсь. Я сделал отступление для того, чтобы показать, как неумолимы циклы и законы природы, они повторяются, и люди с этим ничего не могут поделать. Да и не должны. Мы рождаемся не для того, чтобы перекроить мир, а чтобы наслаждаться им. Увы, не многие из нас умеют это делать. Отсутствие способности получать радость, быть счастливым – а эту способность можно приобрести и развить в себе – компенсируется тем, что люди начинают ломать всё вокруг под себя, убеждённые, что если всё будет по-другому, то тогда-то и настанет рай. – Мастер Ли посмотрел в наши лица, достаточно откровенно отобразившие наши мысли. – Вы подумали о самих себе, конечно же, о золотых, которые пытаются что-то менять в обществе. Однако золотые не ломают и меняют, а, напротив, пытаются привести к максимально изначальному, гармоничному плану жизни. Мы как раз боремся с теми «великими» строителями, архитекторами и новаторами, которым недостаточно того прекрасного и чудесного, что уже есть вокруг. Им нужно изобрести деньги, чтобы завладеть через них тем и этим. Потом материальных денег становится мало – нужны электронные, фактически воображаемые, не подкреплённые вообще ничем. Теперь можно приобрести ещё больше взамен воздуха! Этим людям мало простых кошек и собак – спасибо Чонён, - улыбнулся мастер Ли, - мы наглядно увидели перед уроком, какая прелесть эти наши друзья меньшие. – Я собралась краснеть, но поняла, что это не упрёк, и Июнь никому, кроме меня, на самом деле беспокойства не доставил. - Но находятся селекционеры, которым надо совместить несовместимое, изобрести лошадь с ногами подлиннее, кошку без шерсти, хомяка без запаха, человека без усталости – робота. Изобретаются телефоны и интернет, чтобы помогали «коммуникабельности», но по итогу люди теряют навыки дружбы, тепла, понимания, и замыкаются в четырёх стенах, оставаясь без живого общения. Что-то из этого, бывает, приносит пользу и никому не мешает, но в целом, как я уже сказал, это ведёт в никуда – к бесконечному прогрессу, который, как и неудовлетворяемые желания человека (а одно выходит из другого), никогда не прекратится, принося страдания, или же к катаклизму: новому потопу, атомному взрыву, отравлению всей питьевой воды – неважно. Золотые же, если приглядеться внимательнее, это не революционеры и бунтовщики против существующих строев – нет, это те, кто пытается народу показать важное и доброе, хорошее и красивое. Что есть другие ценности, помимо материальных, тленных и исчерпывающихся день ото дня, есть то, в чём можно найти блаженство, не причиняя другим вреда – это любовь, дружба, честность, преданность, отзывчивость, щедрость, самоотдача. Борьба – окончательная и бесповоротная – идёт лишь против тех, кто это совсем не в состоянии понять.
    Мастер Ли промочил горло, отпив из маленькой чашечки остывшего зелёного чая.
- Извините, с годами я становлюсь слишком увлекающимся и отвлекающимся. Равенство. Мы говорили о нём, к нему и постараемся вернуться. Оно не дано людям от природы. Ни силы, ни умственные возможности, ни красота, ни даже оптимизм и страсть к жизни не даны нам одинаково. И если мы начнём распределять все имеющиеся блага между всеми одинаково – это не будет справедливостью, и не принесёт благоденствия. Лентяй, лежавший на диване и не стукнувший пальцем о палец, чтобы вырастить хотя бы пару бобов за свою жизнь, вдруг получит неплохую зарплату, благодаря которой сможет лежать и дальше. Смотивирует его это измениться? Нет. Зато это смотивирует облениться тех, кто до этого трудился. Жена будет прощать отвратительного мужа, который ей изменяет и избивает её, будет дарить ему любовь и верность, ожидая, что однажды ей ответят тем же. Случится это? В девяти из десяти случаев – никогда. А вот то, что ей захочется отомстить и начать погуливать и срываться на детях – вполне возможно. Этот принцип бесполезно объяснять, просто такова та самая природа человека, и для того, чтобы за бескорыстное давание кто-то сделался благодарным и поспешил ответить трудом или иным подношением, у этого кого-то должен быть высокий уровень ответственности, развития, образованности и самосознания. Но таких людей очень и очень мало, основная масса воспринимает благодеяния в свою сторону как данность, а наказания и ущемления – как несправедливость и незаслуженные обиды. – Мастер Ли поднял указательный палец. – А сейчас попрошу особого внимания. Из теории о том, что люди от природы не равны – а её проповедовал много кто, от древности до современности – родилось много гнусностей и жестокостей: кастовая система Индии, сословное общество в разных странах, фашизм, в конце концов. Никогда не позвольте ввести себя в подобные заблуждения. То, что я говорю о неравенстве людей от природы, не означает, что по какому-то определённому критерию можно опознать негодяев и недостойных. Нельзя сказать, что чернокожие или рыжеволосые хуже, или те, у кого уши больше, или те, кто разговаривает на другом языке, отличном от вашего. Нельзя сказать, что бедность – критерий прирождённой недостойности, нельзя судить по национальности, полу, размеру ноги или интеллекта. В человеческих отношениях важно только одно неравенство – зла и добра в душе и сердце людей. И проявляется оно повсюду, во всех уголках мира, вне зависимости от расы, религии, образования и возраста. И оценить шкалу зла в человеке можно только по его поступкам, в личном взаимодействии и никак иначе, а не по предписаниям и сравнительным таблицам прошлых веков. Только исходя из этого личного опыта и наблюдений применяются какие-либо санкции. Так можно заключить, что несправедливость – лишение кого-то чего-то, как раз служит инструментом восстановления равенства.
     Мастер Ли сменил немного позу, поправив хакама.
- Подобные теории можно донести только вот так, как доносятся они в нашем Логе: устно, в диалоге, с вопросами и объяснениями, с уточнениями по надобности, с отказом от права судить до того момента, пока вы не усвоите и созреете. Как вы знаете, учась тут много лет, у золотых нет прописанного устава, кодекса чести, нет учебников. Каждый мастер теории, сменяя другого, становится этим самым уставом, и даже не именно он, а все мастера в своей совокупности, вечно советующиеся с настоятелем. Если записать то, что я вам говорю на уроках, раздать книги с подобной информацией школьникам и студентам повсюду, вы, к своему удивлению, сможете увидеть, что никто не станет умнее, добрее, никто не исправится. Более того, написанное поймут превратно чаще, чем правильно, переврут уже лет через пять, а то и через неделю, внесут поправки, и пару поколений спустя учение золотых станет кровожадным призывом к истреблению в руках каких-нибудь религиозных фанатиков или политиканов. Почему так произошло бы? Мыслительные способности не у всех одинаковые, и многие просто не сумеют проникнуть в суть нашего учения самостоятельно, понять его и осознать без сторонней помощи и давления обстоятельств могут единицы. Я не раз уже говорил вам, что знать и понимать – разные вещи. Да, узнать смогут все, но понять – избранные. Понимание подразумевает чувственное соучастие, наличие совести и внутренних регуляторов. Знания могут вылетать из головы, когда ослабевает память, понимание не исчезает из нас никогда, оно рождает в нас привычки и автоматизм. Именно поэтому Лог обеспечивает в совокупности образ жизни, налаживающий механику мыслей, поведения и ощущений. А одностороннее чтение книг воспитает мало кого. К сожалению. – Учитель опять сделал паузу в несколько секунд. – Но есть и другая проблема. Возвращаясь к равенству... Дело не только в том, что равенства нет как такового, но и в том, что оно людям не нужно. Огромное число людей не заинтересовано в нём, сознательно или нет. – Наши изумлённые расширенные взгляды были тотчас замечены учителем. – Я объясню, хотя тут всё просто. Всякому человеку, чтобы взаимодействовать с другим человеком – а без этого никуда, мы существа социальные и теряющие жизненную основу без таких же как мы рядом – нужно получать или давать. Не только материальное, но и духовное. Обмен информацией, знаниями, любовью, уважением такой же обмен, как обмен вещами. Но чтобы дать, требуется, чтобы у другого этого не было, чтобы он в этом чём-то нуждался. Стало быть, человек заинтересован в том, чтобы у него было то, чего нет у других, или же этого было больше, или бы оно было лучшим. Кто-то предпочитает и роль получателя, согласный ничего не иметь, но подобный паразитизм, как можно догадаться, не приносит благополучия ни паразиту, ни обществу вокруг. У одного замечательного американца Фромма есть две чудных работы. В них он вывел два психологически очень верных наблюдения о людях. Он говорит о том, что самое страшное для самоощущения человека – это когда ему нечего дать другим. Даже бедняки чувствуют себя несчастными не тогда, когда у них мало еды и плохое жильё, а когда они не могут этим поделиться с кем-то, разделить своё малое. Вы и сами, возможно, видели, как нищие или бездомные кормят голубей и птиц обломком хлеба, протягивают кусок кошке или собаке. Это приносит им радость, тогда они чувствуют себя полноценными, существующими в реальности наравне со всеми. Любая напасть переносима человеком, если ему есть ради кого что-то делать, есть что делать, и есть чем делиться. Поэтому все мы стремимся накапливать и иметь что-то, чего нет у других. Чтобы быть нужными.
     Ребята позади меня заскрипели перьями, что-то записывая, и я тоже пару раз не удержалась от конспектирования. Со мной это, к сожалению, редко бывало, в основном я заслушивалась так, что приходила в себя к концу урока, и получалось, как с фотоаппаратом в телефоне, вроде он всегда при тебе, а когда случается что-то стоящее для запечатления, то ты о нём забываешь и потом сожалеешь о рассеянности.
- Что касается второго психологического момента, то он немного сложнее, но всё о том же. Фромм хорошо рассказал о том, что борясь за свободу и получив её, люди не становятся удовлетворёнными, потому что начинают себя чувствовать оторванными и никому не нужными. И поэтому их начинает тянуть обратно к зависимости и людям – вступать в секты, культурные кружки, политические партии, общественные движения. Многие согласны терпеть домашнее насилие, другие делают карьеру, чтобы стать начальником и управлять кем-то – получить зависимых от себя. Как американец, автор наблюдал самую индивидуалистическую, пожалуй, страну на данный момент, где каждый человек – значимая единица с правами, и его частная жизнь, частная собственность – неприкосновенны для других, для общества. Однако же, эта свобода от общественного гнёта всё равно не делает население абсолютно счастливым. Каждый оказывается словно в духовной изоляции. Если мы посмотрим на страны, где до такого демократического и гражданского развития ещё далеко, то увидим стремление к подобной свободе и жажду её, попытки вырваться от общества. Что же их не устраивает? Их, напротив, слишком не ценят и не видят, как единицу, от них там требуют подчинения, сплошные обязанности и «ты должен», а вот прав – никаких. Но, зато, в таких странах очень крепки родственные, родовые и национальные связи, одиноким там себя, казалось бы, почувствовать трудно. И всё же – чувствуют. – Мастер Ли вздохнул, переведя дыхание. – В одной стороне все равны в своих правах, в другой – все равно обязаны. Но даже если мы соединим это и образуем равенство и в правах, и в обязанностях, то не получим идеального и счастливого общества. Почему? Потому что не будет того ключевого положения - нужности. Да, ты имеешь право делать всё, что тебе хочется, пожалуйста – только не мешай другим, ты со своими желаниями, идеями, стремлениями, замашками или даже просто разговорами никому не нужен. Да, ты обязан быть вежливым, соблюдать приличия, навещать старших родственников, платить налоги, ходить в школу, как все – только не заявляй о себе и не привлекай к себе внимания, ты никому не нужен. Нужность – это то, что пропадает при равенстве. Приведу более грубый пример, для ясности. Один мужчина умеет делать обувь, другой – одежду, а третий фермер, у него еда. Они все занимаются разным, а потому нужны друг другу, чтобы приобретать продукцию. А четвёртый живёт в сторонке, он сам выращивает и еду, и штопает, и обувь делает. Ему никто не нужен, и он, соответственно, не нужен соседям – для чего? Он не ездит на ярмарку для торговли, не посещает никаких мест, кроме своего имения – у него там всё есть. А теперь представим, что все стали такими, как этот четвёртый. У всех всё есть. И теперь никто никому не нужен. Это примитивный и поверхностный пример, но суть одна – у одинаково имущих и равнозначно имеющих то и другое, теряются вынужденные, необходимые связи. Но никогда в человеке не теряется желание быть нужным и, уж тем более, редко кто перестаёт нуждаться хотя бы в малейшем общении. Отсюда появляются различные экономические системы – рынки, политические институты – государства, духовные общины – религии. К слову, перевод слова «религия» именно такой – возврат к единению. Лига – это связь, объединение, ре-лига – возвращение к этой связи. Такова главная, истинная цель правильных религий – не давать человеку остаться одному, потеряться, погибнуть в одиночестве. Но всё искажается человеком, создаются иерархии и вертикальные, а не горизонтальные связи. Зачем? Потому что зависимость более крепкая и надёжная связь, чем нужность. Когда кто-то от кого-то зависим – он никуда не денется, а это уже гарантия. В нужности же гарантии нет, а потому требуется всегда трудиться над собой, заслуживать любовь и уважение. А это тяжело. Куда проще создать должности, законы, оправдать подчинение и власть, чем всю жизнь следить за собой и быть достойным того, чтобы быть нужным.
     Мастер Ли развёл руками, будто очерчивая финал.
- Как вы видите, я делал акцент на материальной стороне вопроса, ведь как бы мы ни хотели чего-то иного, в первую очередь мы живём едой, водой и крышей над головой, потому всех в первую очередь и интересует нужность материальная. Но, на самом деле, нужность при равенстве было бы легко сохранить, если бы люди сделали упор на духовное, научились по-настоящему и искренне ценить близких, симпатизировать, любить, дарить тепло и нежность. Взамен тех чувств или просто так, а не ради чего-то. Любовь и симпатия делает одного человека нужным другому без каких-либо условий, оговорок и временных рамок. На этих эмоциональных, душевных проявлениях, на чувствах вполне могли бы выстраиваться человеческие отношения, но, увы, всё складывается не в их пользу, и люди продолжают жить выгодой и искать её.
     Диэйт поднял руку. Наставник кивнул ему, разрешая говорить.
- А золотые никогда и ничего не должны делать ради выгоды. Собственной, конечно.
- Это вопрос? – улыбнулся мужчина.
- Нет, это утверждение, мастер, - улыбнулся в ответ и Диэйт.
- Ты сделал верное уточнение. Для золотого нет личной выгоды, но есть выгода дела, есть то, что служит этому делу на пользу, а дело золотых – счастье и благополучие всех людей. Вы же, я надеюсь, к моменту выпуска, научитесь входить в общение с людьми совсем бескорыстно, видя в людях в первую очередь людей, с их недостатками и достоинствами, с их интересами, взглядами, бедами и радостями. – Почему я сразу же подумала о Чимине? – Вы должны будете стремиться им помогать, понимать их и оберегать...
     Вернон поднял руку.
- Да, мой друг?
- А интерес к девушкам с целью... ну... переспать с ними – это корыстный интерес, мастер Ли?
- Кто о чём, - закатил глаза Джунхуэй.
- Если она хочет от тебя того же самого, - тихо засмеялся наставник, - то будем считать, что нет.
- Of course, речь о взаимном и добровольном.
- Но редкая девушка, Вернон, - добавил мастер Ли, - захочет только переспать с тобой, и чтобы утром ты пропал, как этого захочешь, возможно, ты. Даже если она тоже будет иметь взаимное желание и согласится на это, помимо сексуального желания она будет надеяться на то, что ты останешься с ней и подаришь ей продолжительные отношения. Поэтому, если ты не готов дать ей в полном объёме то, чего хочет она, не надо брать у неё то, чего хочешь ты.
- Shit, - почесал затылок Вернон, смущённо, но неунывающе улыбаясь.
- То есть, - вторгся в диалог Джошуа, - бартер в принципе рассматривается как отсутствие выгоды?
- Ох, молодые люди, - закачал головой мастер Ли, - если мы сегодня станем разбирать ещё и понятие выгоды, то урок затянется до вечера, и Лео нас не похвалит за прогулы практики. Давайте отложим эту тему на завтра...
- Завтра нет занятий, - напомнил Хоши, - завтра Соллаль, мастер.
- Значит в другой раз.
- Вывод: выгода – не наша тема, guys, - подытожил Вернон.
- Вывод: рано делать выводы, - отозвался Диэйт.
- Вывод: делать выводы не выгодно, - засмеялся Хоши.
- Софисты, - хмыкнул Джунхуэй. Я просияла, наблюдая их пикировку. Не знаю, была ли от меня здесь какая-либо выгода, но мне Тигриный лог давал очень многое. И самое главное – это друзей, оптимизм и веру в себя.