АБВ2. Жизни сестёр

Глава не от лица Чонён (2)

     Бармен поставил на гладкую, зеркалящую поверхность красного дерева стакан с янтарным виски, заваленным кубиками льда. Чжунэ взял его холодными пальцами, и ему померещилось, что теперь он застудился внутри и снаружи. Холод был повсюду: на улице, по коже, под кожей, в стакане, в душе. Виски должен был согреть, но представляя, как лёд сейчас упрётся в губы, Чжунэ поморщился. Рядом с его стулом кто-то сел, на другой такой же, но он не обратил внимания на тень. Хоть он и говорил Чонён, что живёт в страхе, и это было правдой, в эту минуту на всё было плевать.
- Я размышлял на днях, - раздался голос Чонгука. Наследник корпорации Ку удивился, но не оживился. Он медленно повернул лицо к появившемуся золотому. – В чём же разница между тобой и мной? Ты убил человека, но я убил гораздо больше людей. Ты регулярно врёшь, но и я часто обманывал. Почему же я – хороший парень, а ты – злокозненный негодяй?
- Это только твоя точка зрения, - хмыкнул Чжунэ.
- И твоя тоже.
- С чего это?
- Ну, не я чахну над вискарём, ощущая себя куском дерьма.
- Может, я от радости решил напиться? – огрызнулся дракон и бросил на соседа презрительный взгляд. – Чего это ты без своих фирменных штанишек? Поизносились?
- Главное же вообще в штанишках, и то слава бодхисатвам, - улыбнулся Чонгук.
- А я не удивлюсь, если ты однажды голозадым и окажешься, со своими человеколюбивыми убеждениями. Которые, как ты сам только что заметил, очень сомнительны.
- Так тебе интересно послушать мои рассуждения?
- Ну, развлеки, - пожал плечами Чжунэ и спросил: - Выпьешь со мной?
- Молочный улун, если можно.
- Бля.
- Чувствуешь? Эта неосязаемая и волшебная разница между гармонией и деградацией? – Чонгук сделал под носом жест пальцами, словно щупал воздух, как летящую ткань, его глаза мечтательно прищурились: - Как тонкие нотки аромата изысканного чая. Казалось бы, всего лишь напитки, а в чьём бокале дно пробито – не спутаешь.
- По-твоему, быть трезвенником – это несомненный показатель достоинств и благородства? Полно маньяков и дебилов, которые и капли в рот не берут.
- Конечно! Шутишь что ли? Алкаши – вот реальные парни, с ними веселее.
- Я – не алкаш, - заметил Чжунэ.
- Разумеется, с тобой не весело.
- Налей ему молочного улуна, - обратился Чжунэ к бармену и тише пробормотал: - Пусть умолкнет на минуту.
- Две чашки улуна, пожалуйста, - попросил Чонгук, сопроводив просьбу поднятыми рогаткой двумя пальцами, и, ловко выхватив из руки знакомого стакан виски, осушил его глотком. Чжунэ недовольно проследил за воровством, не успев ничего сделать.
- Халявщик. И после этого будешь говорить, что богатые персоны вроде меня – негодяи? Кому ещё бездельники могут сесть на шею?
- Да, ты негодяй, ты меня спаиваешь.
- Я тебя не принуждал. Так что там у тебя за эпистемологические изыскания?
- Смотри, - Чонгук развернулся к нему и опёрся локтем о стойку, подперев голову, - у двух людей есть две разные цели. Возьмём образно. Один хочет купить бомбу и убить половину планеты, другой хочет обеспечить всех сирот мира едой, одеждой и игрушками. Для этого они выбирают одинаковый метод – заводят бизнес, чтобы заработать необходимые деньги. Ну, скажем, ферму организовывают. Обоим нужно по миллиарду долларов...
- Бомба стоит дешевле. Средняя межконтинентальная баллистическая ракета около тридцати миллионов баксов. На миллиард затаришься примерно тридцатью, так что Хиросима и Нагасаки будут семейным барбекю по сравнению с этим. Правда, дороже обойдётся авиационная или морская доставка, техническое сопровождение. И это если не потянет свой завод по производству ядерных боеголовок замутить. Тогда и миллиарда не хватит.
- Откуда ты в этом так разбираешься?
- Наша компания не только консервированные анчоусы перевозит, знаешь ли.
- Вы реально предоставляли услуги по перевозке бомб? – опешил Чонгук.
- Как член совета директоров и семьи держателей контрольного пакета акций, я подписывал договор о неразглашении. Извините. Вернёмся к твоим фермерам, что там? Бомба дешевле, сироты всего мира обойдутся дороже. Пусть их около двухсот миллионов. По сто баксов каждому – это двадцать миллиардов. Но сто баксов погоды не сделают, нужно минимум по десять тысяч, чтобы обеспечить год благополучной жизни. А по десять тысяч на рыло... около двух триллионов, кажется? – повествовал Чжунэ, насмехаясь над гипотезой. – С точки зрения рациональности первое финансово более оправдываемо. Разбалансировка мировой стабильности, провоцирование кризиса приводит к новым кредитным возможностям, лакунам для вливания средств и востребованности инвестиций. Уничтожается доля конкуренции, можно повторить американскую долларовую афёру, план Маршала, лизинг, займы. А к чему приведёт нормализация жизни сирот? Обеспеченность лишает мотивации, усугубляет безработицу, установление стабильности – залог стагнации. Повышение покупательской способности провоцирует кризис перепроизводства и инфляцию, с которыми бороться сложнее, чем с дефицитным кризисом. Всё равно потом придётся приложить бомбой или решать вопрос другой радикальной штукой, вроде развала государства, революции, тотального обнищания.
- Я и не думал, что в этой голове есть что-то, помимо пьянок, гулянок и депрессивных настроений.
- Я учился на финансиста. Пока ты махал кулаками и познавал свой буддистский дзен, я изучал законы спроса и предложения, меры по борьбе с экономическим спадом, равновесие расходов с доходами и прогнозирование ситуации на валютно-биржевом рынке вплоть до две тысячи пятидесятого года. Первые три года в бакалавриате я всерьёз этому учился, - Чжунэ дёрнул плечом, морщась, - пока не понял, что благодаря фамилии и статусу моего отца мне в любом случае вручат диплом с отличными оценками. Перестало быть интересно, и я по большей части забил на лекции.
- Но если тебе нравилось заниматься и познавать это...
- Я деловой человек, буддист. Когда результат достигнут – нужно прекращать расходовать ресурсы.
- Жаль, что ты это именно так воспринимаешь, но всё равно приятно говорить с деловым человеком, - оценил Чонгук, просияв, - ты, оказывается, ещё и носитель ценной информации? Но не суть. Вернёмся, как ты сказал, к моим фермерам. Я примерно обозначил задачку, не придирайся к мелочам. Обоим нужна примерно одна и та же сумма, но вот, в шаге от неё, они умирают. Никто и никогда не узнает, ради чего копил тот и другой, но все люди, соседи, покупатели будут вспоминать достойных работяг, обеспечивающих население фермерскими продуктами, двух неплохих дядек. Возьмём другой метод. Оба они, с теми же целями, ограбили банк и были пойманы полицией. Если никто снова не узнает об их целях, то их обоих будут вспоминать, как опасных преступников и злодеев, если же они скажут, для чего это делали, то одного возненавидят, а к другому люди проникнутся сочувствием и даже будут устраивать акции в его поддержку, требовать освободить этого доброго человека, ведь он хотел накормить сирот! Улавливаешь мою мысль?
- Улавливаю, ни один идиот, собирающийся проспонсировать терроризм и купить бомбу, в этом не признается, он назовёт ту же цель, что и второй, будет давить на сочувствие, сочинять выдуманную историю о нуждах, наймёт толкового юриста и сделает всё куда проворнее и правдоподобнее, чем тот, у кого эта история – правда.
- Потому что побоится быть разоблачённым в истинных намерениях, - кивнул Чонгук, - потому что ему есть, что скрывать, неприглядную реальность... А почему, по-твоему, он будет врать?
- Как это – почему? Сам же сказал, потому что есть, что скрывать. Чтобы спастись и выкрутиться.
- Хорошо, но как он поймёт, что именно такой способ поможет? Подражать хорошему парню.
- Как, как! Потому что это работает, потому что люди на стороне хороших парней...
- О! Неужели? То есть, он сам поймёт, что он плохой парень?
     Чжунэ замолчал, с убийственным прищуром посмотрев на Чонгука. Золотой кивнул:
- Да, именно поэтому ты сам знаешь, кто негодяй. Ты подчас врёшь, стараясь выглядеть лучше.
- Но ты тоже обманщик, сам признал. Боже, да ты даже мне не своим именем представился!
- Это сильно меня приукрасило? – хохотнул Чонгук. – Или, не скажи, что плакал потом в ванной с бокалом шампанского, узнав, что я назвал тебе фальшивое имя, а не своё?
- Пошёл ты, - прошипел Чжунэ, берясь за тёплую чашку чая. Рукам стало приятнее, и губы почему-то дрогнули, силясь не улыбаться. Этот придурошный буддист его на самом деле забавлял. Как можно быть таким оптимистичным и беззаботным, вращаясь в преступном мире, и при этом ещё не заколачивая приличных бабок? Рискует жизнью и за что? Ради чего?
- Я никогда себя не выгораживаю, понимаешь? Мои враки не заставят никого страдать, если вдруг откроется правда. Мне хватило одного опыта подобной лжи, чтобы понять – нельзя невинных людей водить за нос, и нельзя бояться признаться в том, что ты нагрешил в чём-то. Умолчал – это значит, решил не исправлять. Когда откровенно заявляешь о промахе, тебе не остаётся ничего, как переделывать...
- Тебе Чонён жаловалась? – поставил, отпив, чашку на блюдце Чжунэ. – Какие у тебя с ней отношения?
- Дружеские. Она мне как сестра.
- Вот как? Не врать, говоришь... Что же, мне поехать к Джиёну и признаться, с кем я приезжал год назад?
- О, надо же! – Чонгук приподнял чашку, призывая собеседника повторить его жест: - Выпьем за год знакомства! И дальнейшее продуктивное сотрудничество.
- Долбоёб, - не поддался тосту дракон, - ты понимаешь, что за эту правду Джиён и меня за яйца подвесит, и тебя найдёт и, фаршированного, акулам подаст?
- Ну, пусть попробует, чего уж. – Чонгук бравировал. Он прекрасно знал, что не нужно Дракона осведомлять о том, что золотые влезали на его территорию. – Ты знаком с типом по имени Чжан Уён?
- Не близко, но знаю. А что?
- Он нанимал людей, чтобы они избили и изнасиловали Чонён. – Чжунэ звякнул чашкой, едва не сшибив её, и спрыгнул со стула на пол, куда-то подорвавшись. Чонгук поймал его за пиджак, заставив остановиться. – Стой ты! Далеко намылился? Уён исчез из Сеула, и мы не можем его найти...
- Что с Чонён?
- Всё в порядке. Тебе известно что-нибудь об этом человеке?
- Нет, говорю же, я его близко не знал...
- У него были дела с Драконом в последнее время?
- Что ему сделала Чонён?! – не услышал вопроса Чжунэ, волнуясь о другом.
- Она сказала, что набила ему за что-то рожу, и тот хотел отомстить.
- Вот ублюдок! – прошипел сын чеболя.
- Сядь! – затащил Чонгук знакомого обратно на стул. – С Чонён всё в порядке, всё обошлось.
- Я всегда боялся, что нечто подобное может произойти из-за меня, что накосячу я, а Джиён попытается отыграться на ней... чёрт!
- Но Уён – не дракон? – ещё раз уточнил Чонгук, на всякий случай.
- Нет, они просто давние знакомые с Тэяном, Джиёном, Дэсоном... это точно не из-за меня?
- Не из-за тебя, успокойся! Теоретически, Уён мог спрятаться в Сингапуре?
- Теоретически – мог. – Чжунэ поймал взгляд золотого, в котором уже выстраивалась далеко идущая стратегия. – О нет! Нет-нет-нет, я с тобой второй раз в Сингапур не поеду!
- Да чего ты как девочка ломаешься? В прошлый раз же обошлось.
- Да я там от нервов полжизни проебал!
- Если мы не найдём Уёна, он может вернуться. И попытаться довести до конца дело с Чонён. – Чжунэ поджал губы. Нахмурив брови, он зажал чашку между ладонями и стал её перекатывать. – Тем более, мы только что выяснили, что у нас годовщина «дружбы».
     Чонгук посмеялся, а Чжунэ болезненно хмыкнул.
- Уёна нужно найти. Да.
- Так... мне собирать вещи? – осторожно надавил золотой. Дракон, продолжая хмуриться, передёрнул плечами.
- А у меня есть выбор?
- Я тебя не принуждаю. В отличие от прошлого раза, у нас нет никаких заложников, и это не шантаж. Я озвучил тебе всё, как есть, обрисовал ситуацию. Мы – я и те, кто со мной заодно, - не можем попасть в Сингапур, и ты – мой пропускной билет, ты вербовщик, и с тобой могут летать какие угодно ребята.
- Тогда Югём тоже полетит с нами. Мне так будет спокойнее.
- Но он знает, что я не дракон...
- Югём будет знать то, что я ему скажу, - грозно, непривычно для него жёстко и непримиримо процедил Чжунэ. Чонгук редко видел проявления властности в этом влиятельном человеке, но когда они случались, ему очень хотелось надеяться, что прежде, чем эта властность однажды развернётся во всю силу, золотым удастся объяснить Чжунэ, как жить правильно и как правильно поступать.
- Хорошо, в таком случае, в течение недели я сообщу тебе, когда надо ехать.
- Мне без разницы, как скажешь – так и поедем. – Побарабанив пальцами по столешнице стойки, Чжунэ посмотрел в глаза Чонгуку. – Так что с твоими думами по поводу хороших и плохих парней? Ты пришёл к какому-либо выводу? Цель оправдывает средства или наоборот?
- Есть кое-какие соображения.
- Поделишься?
- Как-нибудь – обязательно. Возможно, в Сингапуре у нас будет время для долгих бесед.
    Чонгук уже опускал одну ногу, чтобы удалиться, когда вернул её на подножку высокого стула и опять обратился к своему враждебно настроенному компаньону.
- А ты в бильярд умеешь играть?
- Умею, а что?
- Поехали куда-нибудь, разомнёмся? – Чжунэ недоверчиво и непонимающе изучил лицо Чонгука, после чего предположил:
- Ты боишься, что если я тут останусь, то напьюсь?
- Я что, жена тебе, бояться подобного? Нищеброд желает играть на деньги, может, я тебя немного разорю.
- Тебе самому-то есть, что ставить? Кроме чувства собственного достоинства и понтов?
- О, такое я не ставлю, понты дороже всего, куда я без них, если проиграюсь?
- Действительно, - хмыкнул Чжунэ, расплачиваясь с барменом, - чёрт с тобой, поехали, всё равно не хер делать.
    Они вышли из бара. Дождь моросил вперемежку с мокрым снегом, пока ещё мелким и сразу же тающим. Миллионер поднял утеплённый ворот бежевого кашемирового пальто, на котором оставались следы капель, золотой шёл за ним ровно и не пряча лица от ветра, стойко перенося отвратительную погоду. Они дошли по парковке до «порше» и сели внутрь.
- Интересно, а цели у нас во время исполнения этой вылазки будут сильно разниться? – задался Чжунэ вопросом, выезжая задом из ряда машин.
- Ну, мне надо найти и обезвредить Уёна, потому что он – конченная тварь.
- Ты прям герой, ебать, - выровнял руль дракон, и они плавно покатились к выезду с парковки. – Так на всех штампы ставишь, как истина в последней инстанции.
- А ты нет?
- Да мне плевать, кто каков. Я хочу уберечь Чонён от неприятностей, только и всего.
- Да уж, для этого тебе надо перестать их создавать, - покосился на него с намёком Чонгук.
- Если ты о передозе, то как будто я специально!
- Но и не нечаянно же? Тебе не десять лет, чтобы не знать, что будет, если наглотаться наркоты. – Чжунэ молчал. – Ты ведь её продолжаешь любить? Я не про наркоту...
- Какая разница, она никогда не простит мне... - вздохнув, он сосредоточился на дороге, чтобы не смотреть на того, кто рядом. – Не простит мне ребёнка. Дана беременна, и уже поздно что-либо исправлять. Я могу только держаться подальше от Чонён, чтобы ни во что не впутывать её. И я буду надеяться, что вы поступите так же.
    На этот раз промолчал Чонгук и, после паузы, сменил тему:
- А Дана тебе совсем не нравится?
- Для меня все остальные девушки совершенно одинаковы. Понимаешь, это... это даже не кабачок! Раньше были хуже и лучше, а теперь... теперь все они просто пресный рис. Безвкусный. Я могу его есть, но... но это ежедневная еда, которой набиваешь желудок, не придавая ей значения. Без удовольствия и аппетита.
- Может, тебе посидеть на диете? – хохотнул золотой. – После голодания обычно всё вкусно.
- Ага, стать веганом? Уйти в монастырь? – Чжунэ, будто поймав какую-то идею, щёлкнул пальцами. – В армию сходить!
- А ты ещё не служил?
- Нет, - признал он и задумался, включив дворники на стекле. – Может, в самом деле, пора туда забуровиться. Несколько месяцев вдали от всей этой возни. Хм... А что? Мне нравится! – прикинув что-то, Чжунэ добавил: - Осталась самая малость – второй раз вернуться живьём из Сингапура.