Бармен поставил на гладкую, зеркалящую поверхность красного дерева стакан с янтарным виски, заваленным кубиками льда. Чжунэ взял его холодными пальцами, и ему померещилось, что теперь он застудился внутри и снаружи. Холод был повсюду: на улице, по коже, под кожей, в стакане, в душе. Виски должен был согреть, но представляя, как лёд сейчас упрётся в губы, Чжунэ поморщился. Рядом с его стулом кто-то сел, на другой такой же, но он не обратил внимания на тень. Хоть он и говорил Чонён, что живёт в страхе, и это было правдой, в эту минуту на всё было плевать.
- Я размышлял на днях, - раздался голос Чонгука. Наследник корпорации Ку удивился, но не оживился. Он медленно повернул лицо к появившемуся золотому. – В чём же разница между тобой и мной? Ты убил человека, но я убил гораздо больше людей. Ты регулярно врёшь, но и я часто обманывал. Почему же я – хороший парень, а ты – злокозненный негодяй?
- Это только твоя точка зрения, - хмыкнул Чжунэ.
- И твоя тоже.
- С чего это?
- Ну, не я чахну над вискарём, ощущая себя куском дерьма.
- Может, я от радости решил напиться? – огрызнулся дракон и бросил на соседа презрительный взгляд. – Чего это ты без своих фирменных штанишек? Поизносились?
- Главное же вообще в штанишках, и то слава бодхисатвам, - улыбнулся Чонгук.
- А я не удивлюсь, если ты однажды голозадым и окажешься, со своими человеколюбивыми убеждениями. Которые, как ты сам только что заметил, очень сомнительны.
- Так тебе интересно послушать мои рассуждения?
- Ну, развлеки, - пожал плечами Чжунэ и спросил: - Выпьешь со мной?
- Молочный улун, если можно.
- Бля.
- Чувствуешь? Эта неосязаемая и волшебная разница между гармонией и деградацией? – Чонгук сделал под носом жест пальцами, словно щупал воздух, как летящую ткань, его глаза мечтательно прищурились: - Как тонкие нотки аромата изысканного чая. Казалось бы, всего лишь напитки, а в чьём бокале дно пробито – не спутаешь.
- По-твоему, быть трезвенником – это несомненный показатель достоинств и благородства? Полно маньяков и дебилов, которые и капли в рот не берут.
- Конечно! Шутишь что ли? Алкаши – вот реальные парни, с ними веселее.
- Я – не алкаш, - заметил Чжунэ.
- Разумеется, с тобой не весело.
- Налей ему молочного улуна, - обратился Чжунэ к бармену и тише пробормотал: - Пусть умолкнет на минуту.
- Две чашки улуна, пожалуйста, - попросил Чонгук, сопроводив просьбу поднятыми рогаткой двумя пальцами, и, ловко выхватив из руки знакомого стакан виски, осушил его глотком. Чжунэ недовольно проследил за воровством, не успев ничего сделать.
- Халявщик. И после этого будешь говорить, что богатые персоны вроде меня – негодяи? Кому ещё бездельники могут сесть на шею?
- Да, ты негодяй, ты меня спаиваешь.
- Я тебя не принуждал. Так что там у тебя за эпистемологические изыскания?
- Смотри, - Чонгук развернулся к нему и опёрся локтем о стойку, подперев голову, - у двух людей есть две разные цели. Возьмём образно. Один хочет купить бомбу и убить половину планеты, другой хочет обеспечить всех сирот мира едой, одеждой и игрушками. Для этого они выбирают одинаковый метод – заводят бизнес, чтобы заработать необходимые деньги. Ну, скажем, ферму организовывают. Обоим нужно по миллиарду долларов...
- Бомба стоит дешевле. Средняя межконтинентальная баллистическая ракета около тридцати миллионов баксов. На миллиард затаришься примерно тридцатью, так что Хиросима и Нагасаки будут семейным барбекю по сравнению с этим. Правда, дороже обойдётся авиационная или морская доставка, техническое сопровождение. И это если не потянет свой завод по производству ядерных боеголовок замутить. Тогда и миллиарда не хватит.
- Откуда ты в этом так разбираешься?
- Наша компания не только консервированные анчоусы перевозит, знаешь ли.
- Вы реально предоставляли услуги по перевозке бомб? – опешил Чонгук.
- Как член совета директоров и семьи держателей контрольного пакета акций, я подписывал договор о неразглашении. Извините. Вернёмся к твоим фермерам, что там? Бомба дешевле, сироты всего мира обойдутся дороже. Пусть их около двухсот миллионов. По сто баксов каждому – это двадцать миллиардов. Но сто баксов погоды не сделают, нужно минимум по десять тысяч, чтобы обеспечить год благополучной жизни. А по десять тысяч на рыло... около двух триллионов, кажется? – повествовал Чжунэ, насмехаясь над гипотезой. – С точки зрения рациональности первое финансово более оправдываемо. Разбалансировка мировой стабильности, провоцирование кризиса приводит к новым кредитным возможностям, лакунам для вливания средств и востребованности инвестиций. Уничтожается доля конкуренции, можно повторить американскую долларовую афёру, план Маршала, лизинг, займы. А к чему приведёт нормализация жизни сирот? Обеспеченность лишает мотивации, усугубляет безработицу, установление стабильности – залог стагнации. Повышение покупательской способности провоцирует кризис перепроизводства и инфляцию, с которыми бороться сложнее, чем с дефицитным кризисом. Всё равно потом придётся приложить бомбой или решать вопрос другой радикальной штукой, вроде развала государства, революции, тотального обнищания.
- Я и не думал, что в этой голове есть что-то, помимо пьянок, гулянок и депрессивных настроений.
- Я учился на финансиста. Пока ты махал кулаками и познавал свой буддистский дзен, я изучал законы спроса и предложения, меры по борьбе с экономическим спадом, равновесие расходов с доходами и прогнозирование ситуации на валютно-биржевом рынке вплоть до две тысячи пятидесятого года. Первые три года в бакалавриате я всерьёз этому учился, - Чжунэ дёрнул плечом, морщась, - пока не понял, что благодаря фамилии и статусу моего отца мне в любом случае вручат диплом с отличными оценками. Перестало быть интересно, и я по большей части забил на лекции.
- Но если тебе нравилось заниматься и познавать это...
- Я деловой человек, буддист. Когда результат достигнут – нужно прекращать расходовать ресурсы.
- Жаль, что ты это именно так воспринимаешь, но всё равно приятно говорить с деловым человеком, - оценил Чонгук, просияв, - ты, оказывается, ещё и носитель ценной информации? Но не суть. Вернёмся, как ты сказал, к моим фермерам. Я примерно обозначил задачку, не придирайся к мелочам. Обоим нужна примерно одна и та же сумма, но вот, в шаге от неё, они умирают. Никто и никогда не узнает, ради чего копил тот и другой, но все люди, соседи, покупатели будут вспоминать достойных работяг, обеспечивающих население фермерскими продуктами, двух неплохих дядек. Возьмём другой метод. Оба они, с теми же целями, ограбили банк и были пойманы полицией. Если никто снова не узнает об их целях, то их обоих будут вспоминать, как опасных преступников и злодеев, если же они скажут, для чего это делали, то одного возненавидят, а к другому люди проникнутся сочувствием и даже будут устраивать акции в его поддержку, требовать освободить этого доброго человека, ведь он хотел накормить сирот! Улавливаешь мою мысль?
- Улавливаю, ни один идиот, собирающийся проспонсировать терроризм и купить бомбу, в этом не признается, он назовёт ту же цель, что и второй, будет давить на сочувствие, сочинять выдуманную историю о нуждах, наймёт толкового юриста и сделает всё куда проворнее и правдоподобнее, чем тот, у кого эта история – правда.
- Потому что побоится быть разоблачённым в истинных намерениях, - кивнул Чонгук, - потому что ему есть, что скрывать, неприглядную реальность... А почему, по-твоему, он будет врать?
- Как это – почему? Сам же сказал, потому что есть, что скрывать. Чтобы спастись и выкрутиться.
- Хорошо, но как он поймёт, что именно такой способ поможет? Подражать хорошему парню.
- Как, как! Потому что это работает, потому что люди на стороне хороших парней...
- О! Неужели? То есть, он сам поймёт, что он плохой парень?
Чжунэ замолчал, с убийственным прищуром посмотрев на Чонгука. Золотой кивнул:
- Да, именно поэтому ты сам знаешь, кто негодяй. Ты подчас врёшь, стараясь выглядеть лучше.
- Но ты тоже обманщик, сам признал. Боже, да ты даже мне не своим именем представился!
- Это сильно меня приукрасило? – хохотнул Чонгук. – Или, не скажи, что плакал потом в ванной с бокалом шампанского, узнав, что я назвал тебе фальшивое имя, а не своё?
- Пошёл ты, - прошипел Чжунэ, берясь за тёплую чашку чая. Рукам стало приятнее, и губы почему-то дрогнули, силясь не улыбаться. Этот придурошный буддист его на самом деле забавлял. Как можно быть таким оптимистичным и беззаботным, вращаясь в преступном мире, и при этом ещё не заколачивая приличных бабок? Рискует жизнью и за что? Ради чего?
- Я никогда себя не выгораживаю, понимаешь? Мои враки не заставят никого страдать, если вдруг откроется правда. Мне хватило одного опыта подобной лжи, чтобы понять – нельзя невинных людей водить за нос, и нельзя бояться признаться в том, что ты нагрешил в чём-то. Умолчал – это значит, решил не исправлять. Когда откровенно заявляешь о промахе, тебе не остаётся ничего, как переделывать...
- Тебе Чонён жаловалась? – поставил, отпив, чашку на блюдце Чжунэ. – Какие у тебя с ней отношения?
- Дружеские. Она мне как сестра.
- Вот как? Не врать, говоришь... Что же, мне поехать к Джиёну и признаться, с кем я приезжал год назад?
- О, надо же! – Чонгук приподнял чашку, призывая собеседника повторить его жест: - Выпьем за год знакомства! И дальнейшее продуктивное сотрудничество.
- Долбоёб, - не поддался тосту дракон, - ты понимаешь, что за эту правду Джиён и меня за яйца подвесит, и тебя найдёт и, фаршированного, акулам подаст?
- Ну, пусть попробует, чего уж. – Чонгук бравировал. Он прекрасно знал, что не нужно Дракона осведомлять о том, что золотые влезали на его территорию. – Ты знаком с типом по имени Чжан Уён?
- Не близко, но знаю. А что?
- Он нанимал людей, чтобы они избили и изнасиловали Чонён. – Чжунэ звякнул чашкой, едва не сшибив её, и спрыгнул со стула на пол, куда-то подорвавшись. Чонгук поймал его за пиджак, заставив остановиться. – Стой ты! Далеко намылился? Уён исчез из Сеула, и мы не можем его найти...
- Что с Чонён?
- Всё в порядке. Тебе известно что-нибудь об этом человеке?
- Нет, говорю же, я его близко не знал...
- У него были дела с Драконом в последнее время?
- Что ему сделала Чонён?! – не услышал вопроса Чжунэ, волнуясь о другом.
- Она сказала, что набила ему за что-то рожу, и тот хотел отомстить.
- Вот ублюдок! – прошипел сын чеболя.
- Сядь! – затащил Чонгук знакомого обратно на стул. – С Чонён всё в порядке, всё обошлось.
- Я всегда боялся, что нечто подобное может произойти из-за меня, что накосячу я, а Джиён попытается отыграться на ней... чёрт!
- Но Уён – не дракон? – ещё раз уточнил Чонгук, на всякий случай.
- Нет, они просто давние знакомые с Тэяном, Джиёном, Дэсоном... это точно не из-за меня?
- Не из-за тебя, успокойся! Теоретически, Уён мог спрятаться в Сингапуре?
- Теоретически – мог. – Чжунэ поймал взгляд золотого, в котором уже выстраивалась далеко идущая стратегия. – О нет! Нет-нет-нет, я с тобой второй раз в Сингапур не поеду!
- Да чего ты как девочка ломаешься? В прошлый раз же обошлось.
- Да я там от нервов полжизни проебал!
- Если мы не найдём Уёна, он может вернуться. И попытаться довести до конца дело с Чонён. – Чжунэ поджал губы. Нахмурив брови, он зажал чашку между ладонями и стал её перекатывать. – Тем более, мы только что выяснили, что у нас годовщина «дружбы».
Чонгук посмеялся, а Чжунэ болезненно хмыкнул.
- Уёна нужно найти. Да.
- Так... мне собирать вещи? – осторожно надавил золотой. Дракон, продолжая хмуриться, передёрнул плечами.
- А у меня есть выбор?
- Я тебя не принуждаю. В отличие от прошлого раза, у нас нет никаких заложников, и это не шантаж. Я озвучил тебе всё, как есть, обрисовал ситуацию. Мы – я и те, кто со мной заодно, - не можем попасть в Сингапур, и ты – мой пропускной билет, ты вербовщик, и с тобой могут летать какие угодно ребята.
- Тогда Югём тоже полетит с нами. Мне так будет спокойнее.
- Но он знает, что я не дракон...
- Югём будет знать то, что я ему скажу, - грозно, непривычно для него жёстко и непримиримо процедил Чжунэ. Чонгук редко видел проявления властности в этом влиятельном человеке, но когда они случались, ему очень хотелось надеяться, что прежде, чем эта властность однажды развернётся во всю силу, золотым удастся объяснить Чжунэ, как жить правильно и как правильно поступать.
- Хорошо, в таком случае, в течение недели я сообщу тебе, когда надо ехать.
- Мне без разницы, как скажешь – так и поедем. – Побарабанив пальцами по столешнице стойки, Чжунэ посмотрел в глаза Чонгуку. – Так что с твоими думами по поводу хороших и плохих парней? Ты пришёл к какому-либо выводу? Цель оправдывает средства или наоборот?
- Есть кое-какие соображения.
- Поделишься?
- Как-нибудь – обязательно. Возможно, в Сингапуре у нас будет время для долгих бесед.
Чонгук уже опускал одну ногу, чтобы удалиться, когда вернул её на подножку высокого стула и опять обратился к своему враждебно настроенному компаньону.
- А ты в бильярд умеешь играть?
- Умею, а что?
- Поехали куда-нибудь, разомнёмся? – Чжунэ недоверчиво и непонимающе изучил лицо Чонгука, после чего предположил:
- Ты боишься, что если я тут останусь, то напьюсь?
- Я что, жена тебе, бояться подобного? Нищеброд желает играть на деньги, может, я тебя немного разорю.
- Тебе самому-то есть, что ставить? Кроме чувства собственного достоинства и понтов?
- О, такое я не ставлю, понты дороже всего, куда я без них, если проиграюсь?
- Действительно, - хмыкнул Чжунэ, расплачиваясь с барменом, - чёрт с тобой, поехали, всё равно не хер делать.
Они вышли из бара. Дождь моросил вперемежку с мокрым снегом, пока ещё мелким и сразу же тающим. Миллионер поднял утеплённый ворот бежевого кашемирового пальто, на котором оставались следы капель, золотой шёл за ним ровно и не пряча лица от ветра, стойко перенося отвратительную погоду. Они дошли по парковке до «порше» и сели внутрь.
- Интересно, а цели у нас во время исполнения этой вылазки будут сильно разниться? – задался Чжунэ вопросом, выезжая задом из ряда машин.
- Ну, мне надо найти и обезвредить Уёна, потому что он – конченная тварь.
- Ты прям герой, ебать, - выровнял руль дракон, и они плавно покатились к выезду с парковки. – Так на всех штампы ставишь, как истина в последней инстанции.
- А ты нет?
- Да мне плевать, кто каков. Я хочу уберечь Чонён от неприятностей, только и всего.
- Да уж, для этого тебе надо перестать их создавать, - покосился на него с намёком Чонгук.
- Если ты о передозе, то как будто я специально!
- Но и не нечаянно же? Тебе не десять лет, чтобы не знать, что будет, если наглотаться наркоты. – Чжунэ молчал. – Ты ведь её продолжаешь любить? Я не про наркоту...
- Какая разница, она никогда не простит мне... - вздохнув, он сосредоточился на дороге, чтобы не смотреть на того, кто рядом. – Не простит мне ребёнка. Дана беременна, и уже поздно что-либо исправлять. Я могу только держаться подальше от Чонён, чтобы ни во что не впутывать её. И я буду надеяться, что вы поступите так же.
На этот раз промолчал Чонгук и, после паузы, сменил тему:
- А Дана тебе совсем не нравится?
- Для меня все остальные девушки совершенно одинаковы. Понимаешь, это... это даже не кабачок! Раньше были хуже и лучше, а теперь... теперь все они просто пресный рис. Безвкусный. Я могу его есть, но... но это ежедневная еда, которой набиваешь желудок, не придавая ей значения. Без удовольствия и аппетита.
- Может, тебе посидеть на диете? – хохотнул золотой. – После голодания обычно всё вкусно.
- Ага, стать веганом? Уйти в монастырь? – Чжунэ, будто поймав какую-то идею, щёлкнул пальцами. – В армию сходить!
- А ты ещё не служил?
- Нет, - признал он и задумался, включив дворники на стекле. – Может, в самом деле, пора туда забуровиться. Несколько месяцев вдали от всей этой возни. Хм... А что? Мне нравится! – прикинув что-то, Чжунэ добавил: - Осталась самая малость – второй раз вернуться живьём из Сингапура.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
АБВ2. Жизни сестёр
FanficЧонён ждёт последнее учебное полугодие, за которое нужно окончательно определиться, встать на выбранный путь или бросить собственные интересы ради неверного возлюбленного. Продолжение произведения "Амазонка бросает вызов"