Дорога к могуществу

Глава 31

Француз прибыл ровно в указанное время. Пунктуальность Чимола уважал, хотя сам и не обладал этой положительной чертой характера. Гость оказался невысоким темноволосым мужчиной в черной мантии без изысков, приятной наружности и слегка за тридцать. Поздоровавшись на французском языке — хозяин дома сомневался, что тот знает малагасийский, — некромант повел его по мрачному коридору, освещенному факелами, в гостиную.
Эта комната создавалась с целью впечатлить неподготовленного зрителя. Снежно-белые стены, потолок, а пол, словно из хрусталя. О прозрачную поверхность бился фиолетово-красный огонь, словно из самой Преисподней, порождая страх: вдруг хрупкая преграда треснет под весом ступающего, и объятья стихии навечно поглотят невезучего визитера.
Огромное арочное окно бросалось в глаза с порога. Цветной витраж иллюстрировал казнь через сожжение уродливой ведьмы с зеленой кожей и рыжими длинными волосами. Ее изумрудную мантию лизали язычки пламени, но она, запрокинув голову, хохотала над двумя мужчинами в рясах. На их лицах отражался страх напополам с брезгливостью.
Возле окна расположился диван, покрытый кожей, а напротив — кресло (на нем, кроме Чимолы, никому не позволялось сидеть) и деревянный стол между ними. Все предметы интерьера были выполнены в черной цветовой гамме, кроме спиральной вазы красно-белого цвета. По бокам от окна находились полки, заваленные черепами, костями, разными баночками, чье содержимое подозрительным образом напоминало внутренние органы. Над головой висел громадный магический светильник в форме настоящего человеческого сердца, но черного и мохнатого, как из сказки Барда Бидля.
Некромант сел на привычное место и указал гостю на диван.
— Вазаха*, рассказывайте, что у вас стряслось, — приказал Чимола с напускной суровостью, когда визитер неловко занял место напротив. Хозяин дома принципиально не предлагал угощения клиентам. И он отошел от традиции говорить долгие речи, принятые среди малагасийцев. Чимола до шестнадцати лет жил среди европейцев и в общении с иностранцами не утруждал себя пространными монологами с образными сравнениями и пословицами. Да и не любил он такие речи, ведь, зачастую, его соотечественники даже до сути дела не доходили в разговоре. Но слушать эти бредни приходилось, поскольку часто важнее то, о чем умолчали, а не сказали вслух. Впрочем, лгунов среди малагасийцев было мало из-за откровенного презрения к ним. Чимолу, к счастью, успела испортить другая культура.
— Я все изложил в письме, — Филипп нервно озирался по сторонам, прямо не смотря на чернокнижника.
— Это мне решать, все или не все, — твердо произнес некромант. — Вы могли что-то важное упустить. Начинайте.
— Ну… Э-э, — неуверенно замялся Арно. — Может лучше показать? Если, конечно, у вас найдется Омут Памяти… — голос к концу затих.
— Отчего же ему не найтись? — усмехнулся Чимола, ему понравилась идея француза. — Сейчас принесу, ждите, — с этими словами, он поднялся и направился к закрытой двери.
Вдруг некромант почувствовал знакомый всплеск магии — антиаппарационый барьер? Едва эта мысль пришла в голову, как он отпрыгнул в сторону, пропуская мимо себя синий луч. Он угодил в содержимое полок — на пол свалились банки, разбиваясь вдребезги, и части скелета.
— Ты кто? — выхватив палочку, Чимола отправил обезоруживающие заклинание в мужчину, но Филипп без затруднений принял его на щит: все следы нервозности испарились — перед ним стоял уверенный в своих силах человек. — Кто тебя послал?
— На оба вопроса: никто, — усмехнулся маг, легким взмахом палочки создавая красно-желтый сгусток пламени размером с большую тыкву.
Чимола потушил его, не дав долететь к себе, с помощью Аква Эрукто, заливая пол и мебель струей воды, и сразу же атаковал заклинанием невидимого хлыста. Но противник был с ним знаком, любимое кресло хозяина дома превратилось в сплошную стену. Хлыст со свистом рассек воздух и ударился о преграду, со вспышкой исчезая.
Эмоции захлестнули мага и, сделав S-образное движение, он разнес преграду на мелкие кусочки.
Черная крошка от стены еще не успела осесть на полу, как от Филиппа прилетел бледно-коричневый луч. Чимола едва не пропустил простейшее заклятие, связывающие ноги, — Локомотор Мортис.
Разозленный некромант использовал серебристо-белые чары остановки сердца и сине-зеленое заклятие отсроченной смерти, но безрезультатно — столкнувшись с невидимым щитом, они погасли, не причинив вреда.
— Авада Кедавра, — зеленая полоса света наткнулась на стайку серых голубей, созданных врагом из кусочков разбитой преграды.
Яркая молния сорвалась с палочки Чимолы, но Филипп умудрился увернуться — пострадала ваза. Рисунок вспышки отпечатался на стекле.
Чимола предпринял попытку воззвать к мертвецам, ошивающимся по его поместью, но Арно сбил концентрацию новым заклинанием — пришлось ставить щит. Некромант послал еще одну молнию и обратился к своему дару, пытаясь начертить пентаграмму в воздухе — тщетно. Филипп исказил рисунок неизвестным заклинанием, которое не причиняло вреда, но игнорировало щиты — где этот гад такому научился?
Любая попытка призвать потусторонних тварей заканчивалась провалом. Арно не терял бдительности. Угасала его надежда использовать некромантию в бою. Он решил сосредоточиться на обычной магии.
— Праемиум, — крикнул Чимола с желанием взорвать вероломного гостя, но тот увернулся. Витраж позади него разбился на множество блестящих разноцветных осколков.
Филлип поднял острые кусочки стекла, искрящиеся от света магического светильника, и швырнул их в него. Защитившись деревянным столом, выставленным, как барьер, он не смог увернуться от режущего проклятия, угодившего в ногу — потекла кровь. Чертыхнувшись, некромант метнул парящий предмет мебели во француза, но тот еще в полете уменьшил его до размера ореха и без проблем увернулся от снаряда.
Чимола послал свою любимую комбинацию: ослепляющее, оглушающее, дробящее и режущее. А потом вытащил левой рукой из кармана зачарованный кинжал, пробивающий практически любой щит, и кинул его, целясь в сердце. Его противник отбил всю связку и попытался увернуться — лезвие задело плечо.
«Так ему, гаду, и надо» — злорадно подумал маг.
— Авада Кедавра, — еще раз использовал непростительное проклятие некромант — кинжал Чимолы послужил защитой противнику.
— Что за… — вырвалось у него, когда рана на Филлипе затянулась прямо на глазах. — Гребаный ритуалист! — не сдержался он.
Враг оставил его реплику без ответа.
Сам Чимола тоже улучшал свое тело, но не до такой степени, как у этого… Не было цензурных слов, чтобы описать его. Шансы на победу снижались.
— Круцио, — попытался достать заклятием боли, но Арно не стоял на месте, избегая красного луча.
А Филлип, после ранения, будто озверел, посылая в чернокнижника целый поток заклинаний на бешеной скорости. Темп боя не позволял призвать мертвецов и вызвать хотя бы самого слабого демона. Если бы ему дали минуту на подготовку, то подлецу пришлось бы несладко. Но малагасийцу не давали передышки.
Щиты взрывались один за другим, некромант уже с трудом посылал свои заклинания, нога болела — после первой попытки исцеления, во время которой он получил еще одну рану на бедре, чернокнижник бросил это дело, переключившись на защиту. Через пять минут боя Чимола отстранено отметил: зачем-то он нужен в живом виде… в его сторону не летели заклинания, гарантирующие смерть.
«Давай, думай, — приказал он себе. — А если…»
Вода под ногами превратилась в лед, едва не заставив Чимолу упасть. Понимая, что долго в таком темпе он не продержится, некромант решил рискнуть. Выпустив из палочки шквал красно-золотого пламени, которые словно огромные змеи напали со всех сторон на мага. Чернокнижник потянулся к средоточию дара, концентрируясь.
Попытка противника создать брешь в пламени провалилась, водные заклинания не могли его потушить. Но неожиданно, враг будто покрылся изморозью, а пол, стены, потолок застелил лед, гася личное изобретение Чимолы.
Прошло всего пять секунд, но некроманту этого хватило. Его глаза почернели, он собрал почти всю доступную ему магию смерти и жизненную силу тела, и, ощущая, как по жилам поднимается что-то горячее, выпустил из палочки темно-фиолетовый луч. Пан или пропал.
Филипп создал физическую преграду на его пути, но безрезультатно — заклинание ее даже и не заметило. Он отпрыгнул в сторону, но луч последовал за ним, проходя даже сквозь очень мощный щит, переливающийся от силы красными и синими всполохами, выставленный в последнюю секунду.
Палочка покатилась по деревянному полу, рука, соприкоснувшись с заклинанием, почернела и покрылась темно-фиолетовыми прожилками до локтя, перестав слушаться. Арно упал на колени, его ноги подкосились от чудовищной агонии.
«Ну, вот и все», — с облегчением подумал некромант.
Против этого заклятия нет спасения, оно проходит сквозь материальные предметы и щиты… Хотя, есть: можно закрыться от него живым человеком. Ведь оно реагирует только на не мертвых.
Некромагическое проклятие - самое убойное в его арсенале, гарантирующее мучительную смерть врага, если его сердце раньше не остановится от боли. Снять его в состоянии лишь создатель в течение первого часа. А со смертью некроманта оно не исчезало. Место соприкосновения охватывает паралич. Проклятие разъедает кожу и отравляет кровь и, по прошествии пяти минут, проникает все глубже, переходя на кости и внутренние органы. Жертва гниет заживо.
Мало кто решится отрезать руку, даже для своего спасения. Люди не слишком рациональные существа, им чаще конечность дороже жизни. И не всем хватает духу отрезать от себя часть тела. Но настолько радикальные меры помогут лишь в первые минуты. А потом ампутация не избавит от него, заражение останется на месте среза.
В жизни Чимола встречал лишь одного человека, избавившегося от гниения плоти таким образом. Но это ему мало помогло. Ведь кровопотеря и боль его ослабила, позволив некроманту легко одержать верх.
Магия еще несколько минут не будет его слушать — цена заклинания. Но Арно же не знает об этом, правда?
— Доигрался, — произнес Чимола, поднимая валявшуюся возле ноги палочку и, прихрамывая, подошел ближе к будущему трупу. — Не знаю, на что ты рассчитывал, обманом вторгаясь в мой дом и столь наглым образом нападая на меня… — некромант не спешил, упиваясь своим триумфом. — У меня появилась отличная идея! — театрально всплеснул руками с зажатыми в них волшебными деревяшками. — Видишь ли, из магов получается лучшая нежить. А ты, дорогуша…
Договорить он не успел — волна силы отбросила его в сторону. Некромант больно ударился головой об уцелевшую полку, рассекая бровь: потекла кровь и залила правый глаз. Палочки, которые он крепко держал, вылетели из его рук со страшной силой еще во время падения, ломая пальцы.
— Эх, а я надеялся обойтись только палочкой, — произнес Филипп, с трудом поднимаясь с грязного пола. Правая рука висела как плеть. Левой он обездвижил некроманта: — Знатно ты меня приложил.
— Ты труп. Через несколько часов сгниешь заживо. Только я смогу снять проклятие, — выдавил из себя улыбку Чимола, злясь на себя из-за промедления: что ему стоило попытаться добить Арно кинжалом после того, как палочка врага оказалась в его руках?
Француз полез здоровой рукой в карман, вытаскивая флакон с прозрачной жидкостью. Помогая себе зубами, он откупорил пробку и выпил содержимое.
— Слезы Феникса? — угадал некромант, мысленно кляня себя, что поверил, будто в своем доме под Фиделиусом и мощным слоем защитных чар он в полной безопасности и ему ничего не угрожает на своей территории — непозволительно расслабился. — Они дадут только отсрочку на день, умирать ты будешь в муче…
Увиденное зрелище заставило запнуться на слове: кожа Филиппа покрылась кракелюром. Небольшие трещины углубились, из них потекла кровь и вонючий желто-зеленый гной. Под ошметками плоти проглядывалась светлая, здоровая кожа. Наружный покров отваливался с неприятным звуком, падая на землю.
— Ну и запах, — сморщилось непонятное существо.
Взмах рукой — пропала одежда и очистилось тело, показывая голого мальчика лет тринадцати.
— Кто сказал, что я буду играть по правилам? — спросил он, лишая Чимолу сознания.
***
Предупрежден — значит вооружен. С ритуалистами это высказывание обретает буквальный смысл. В Ервидаре ему несколько раз приходилось сталкиваться с некромантами, но у себя на родине он их убивал. На захват в живом виде ему тогда не хватало силы. Этот дар там не менее редок, чем в этом мире. Чародею не везло, он не смог разжиться им. Но Гарри намеревался исправить это досадное упущение.
Зная особенность их магии быть губительной для живой плоти, он решил перестраховаться. И как вышло — не напрасно. Перед тем, как явиться к Чимоле, Гарри провел ритуал Живого Доспеха. Плоть жертвы покрыла его, и, как бонус, создала еще дополнительную энергетическую защиту между кожей самого Поттера и доспехом. Сложнее всего, как ни странно, оказалось найти взрослого человека, ростом как сам чародей. Поверх тела под оборотным и старящим зельем он не ложился, как подобает. Два Ритуала Гарри провел впустую. С третьей попытки у него все вышло. Благо, на подготовку у него выдалась неделя.
Единственный минус этого Доспеха — покров силы не защищал чужую плоть. Если бы ему был доступен весь объем магии, он бы смог расширить его, но сейчас, увы, нет. Но, не страшно, Доспех и так отлично регенерирует.
Поттер проверил свой резерв: можно использовать еще сорок пять процентов от безопасного объема, которое тело способно выдержать. Неплохо, учитывая, что Чимола израсходовал практически весь запас магии.
Гарри взмахнул палочкой и создал на себе одежду. Одевшись, он принялся прощупывать защиту дома. Камины были закрыты, что не могло не радовать. Антиаппарационый щит находился на месте. Гарри добавил еще чар — не обошлось и без сигнальных. Если кто-то попытается проломить защиту, то чародей тут же об этом узнает. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Убедившись, что без ведома его никто не потревожит, он присел подле находящегося в бессознательном состоянии мужчины. Приложив ладони к голове чернокнижника, Гарри, настраиваясь на нужный лад, полез в разум некроманта. Медленно заструилась магия — в таких делах спешка только повредит — и чародей принялся ломать волю некроманта, выжигать все желания, только оставляя память нетронутой. Он не удержался и посмотрел воспоминания, где находились знания о проклятии, которое наслал на него некромант. Гарри в очередной раз порадовался своей осмотрительности.
Конечно, можно было бы заставить Чимолу вылечить его, если бы оно попало в мага без Доспеха. Но, пришлось бы терпеть жуткую агонию, пока Гарри не сломал бы некроманта. Поскольку воля этого мага достаточно сильная, чтобы перебороть Империус и его подобие из Ервидара, а также подчиняющие зелья.
Слезы Феникса не излечивают от подобного. А ведь им приписывают такие фантастические свойства, но против некромантии они только дают отсрочку, но полностью не убирают негативные эффекты. Об этом нигде не было написано. Возможно, потому, что некромантов меньше, чем бессмертных птиц?
«Нужно будет еще проверить: действительно ли Авада Кедавра раскалывает души, — подумал чародей. — Но только не на себе. И, тем более, не на некроманте. Ведь я не хочу случайно повредить столь редкий дар».
В теории поедание души должно снять проклятие. Оно не вредит создателю, а душа некроманта разрушила бы его.
Поглощение само по себе излечивает, и если бы оно полностью не избавило от заклятия, то хотя бы ослабило его действие. А затем провести ритуал замены, способный перекинуть проклятие и его последствия на другого человека, нетрудно.
Чародей продумывал методы лечения из-за привычки анализировать, как бы он поступил в случае самого неблагоприятного для него развития событий. Обладая подобной мощью, сложно не уверовать в свою неуязвимость. А многое еще не изведано, и в арсенале любого может быть что-то наподобие этого проклятия.
С другой стороны, любой настоящий бой может закончиться смертью. От всего не застрахуешься. Но попытаться стоит.
Выбрасывая посторонние мысли из головы, Гарри снова занялся сознанием Чимолы.
Через полчаса — с магглами проще, нет естественной магической сопротивляемости — волшебник открыл глаза. Болела голова, и свет казался слишком ярким, но это не могло снизить его довольства.
Дав себе несколько минут отдыха, он еще раз проверил свою работу и не нашел, к чему придраться.
Гарри уже хотел перейти к поглощению, но передумал. Маг снова вошел в разум поверженного противника.
«Ага, вот оно!», — он нашел то, что искал.
У Чимолы нет ни родственников, ни друзей. Официально этого дома не существует, а после кончины некроманта невидимость не исчезнет, а немногочисленные посвященные перейдут в разряд Хранителей тайны. Но зачем оставлять эту недвижимость чужим людям, когда магу она сама пригодится? Гарри думал, что незачем.
В нынешнем виде заклинание Доверия Гарри ни к чему. Маг заставит Чимолу снять его… И они создадут новые чары, где Некромант станет Хранителем, а затем…
Фиделиус — интересные чары. По правилам, Хранитель и тот, кто накладывает их, не могут быть одним и тем же человеком. И Хранителем может быть не любой встречный, ведь в подобном случае эти чары намного чаще применялись бы. Обязательное условие — доверие создателя Фиделиуса. Если будет хотя бы тень сомнения в человеке, которому вверяют тайну местоположения своего жилища, колдовство не подействует.
Но в каждом заклинании, как водится, существует пресловутое «но». Чары Доверия не исключение. Хранитель сообщает тайну лишь заклинателю и трагическим образом умирает. И все: единственный посвященный, создавший Фиделиус, становится Хранителем. А вопрос доверия легко решаем, если ты Мастер менталистики. Некромант и так сейчас заслуживает всецелого доверия. На предательство он с выпотрошенным сознанием не способен. А усилить это чувство в себе не вызовет затруднений.
На Фиделиус магии чародею хватит, но потом необходимо будет не колдовать несколько часов, чтобы дать телу возможность восстановиться.
Взяв некроманта под свой контроль, Поттер залечил его переломы с помощью прихваченных перед поединком зелий и, дав палочку, приказал убрать чары Доверия.
Чимола медленно водил проводником над головой, а дом, доселе невидимый, проявлялся. Сначала показался первый этаж, затем второй, третий… Все выглядело, будто карандашный набросок умелого художника. Но постепенно проступали цвета: кирпич приобретал бежевый оттенок, а черепица — красный. Казалось: кто-то невидимый раскрашивал красками эскиз черно-белого рисунка. Но понаблюдать за этим никому из людей не суждено: в лесу, кроме зверей, никто не жил.
Подняв палочку, Гарри приступил к волшбе, усиливая доверие к стоящему напротив него человеку. Стены дома пошли рябью. Чародей направил палочку на некроманта — с ее конца вышел голубой свет, окутав прозрачным коконом чернокнижника.
— Я, Чимола Разафиндракото, даю согласие принять ношу Хранителя дома по адресу Сапфировая Роща один, — только он договорил последние слова, как в области сердца появилась белая воронка, затянувшая светло-синюю оболочку. В тот же момент за стенами здания с яркой вспышкой исчез дом, оставив после себя только зеленую поляну.
Гарри улыбнулся — теперь в этом мире у него есть свой дом. До этого момента он не ощущал потребности в нем, а когда заимел, испытал… Нет, не радость, а удовлетворение.
Вот теперь можно приступить к поглощению души. Отремонтировав гостиную с помощью магии — ее немного осталось — Поттер приказал Чимоле лечь на диван и приоткрыть рот, а сам сел рядом. Чародей зафиксировал его в таком положении взмахом палочки: чтобы не дергался.
Гарри порадовался, что Ритуал Эволюции помог ему восстановить почти идеальный контроль над силой, и он мог позволить себе поглотить один большой источник магии.
Входя в такое привычное и, чего греха таить, желанное состояние, он выпустил через руки черные ленточки. Они проделали путь сквозь сердце к вискам — ладони засветились — и принялись выпихивать душу из некроманта. Когда во рту у Чимолы появилось свечение, Гарри наклонился и потащил на себя сгусток энергии. Он был яркий и насыщенный с черными и фиолетовыми пятнами. Маг вобрал чужую душу и грубо свалил некроманта вниз. С глухим стуком Чимола упал на пол, а Поттер вытянулся на мягком диване.
Кожа Гарри почернела, а глаза сменили цвет на карий. Через мгновение все вернулось, как было, но за маленьким исключением: от него исходило небольшое фиолетовое сияние, которое постепенно затухало.
Поттер закрыл глаза, по его жилам струилось тепло, согревая и воздействуя на каждую клеточку тела, даря неповторимое счастье. С его губ сорвался стон наслаждения — на несколько минут он позволил себе полностью погрузиться в эйфорию. А потом насильно ее подавил до приемлемого уровня, возвращая себе способность нормально мыслить.
Почему-то Гарри вспомнилась история, которую ему читали перед сном. Существует легенда, повествующая о том, как люди обрели дар некромантии.
Когда-то, давным-давно боги ходили по Мирам во плоти. И юная Смерть, принявшая форму прекрасной девушки, полюбила юношу. Но вот беда: его сердце было отдано другой. Отвергнутая Смерть убила возлюбленную молодого человека и выместила злобу на невиновных людях, сея хаос и разрушения, но это не принесло облегчения. В гневе она принялась уничтожать Миры.
В те времена завеса, отделяющая одно измерение от другого, была тонкой и гибкой, преодолеть ее не составило для магов труда. Посовещавшись, великие чародеи того часа решили: дать отпор самой Смерти и остановить ее беспредел.
Волшебники создали заклинание, написанное на языке Создателя. С помощью озлобленного юноши они заманили Смерть в ловушку: сказав, что тот хочет встретиться с ней в лесу, где они познакомились, и он желает сообщить ей что-то важное. Окрыленная девушка в спешке не заметила мастерски расставленную ловушку магов.
Смерть насмехалась, грозя расправой: ведь заклинание не могло надолго ее удержать, но, как оказалось, это было только начало. Чародеи объединили свои силы и хором принялись творить колдовство.
Смерть умоляла ее пощадить, когда осознала, что они задумали, суля любые блага вплоть до бессмертия. Но маги были неумолимы. Сотворенное заклинание разорвало на мириады частей плоть Смерти, и каждый ее кусочек нашел вместилище в душах волшебников, остановивших ее бесчинства. Все спасители Миров обрели дар общаться с мертвыми и повелевать ими. А Смерть, лишенная оболочки, лишилась и чувств, став беспристрастной и холодной надзирательницей за миром мертвых.
Триумфаторы вернулись по своим домам, а тонкая завеса немного уплотнилась…
Маленькая Сандавира мечтала, засыпая, что, когда вырастет, поглотит всех некромантов и станет такой же могущественной, как Смерть.
***
Время подвести итоги. В целом, он неплохо овладел палочковой магией, но, без ритуалов, некромант, а не Гарри, имел бы преимущество в скорости. Маг не смог бы навязать подобный темп боя. Поттер едва не одолел Чимолу, пользуясь одним лишь проводником.
«Да кого я обманываю? — усмехнулся чародей. — Я заигрался, проверяя разные комбинации и изученные заклинания, полагаясь на свою реакцию и скорость. Посчитал, что успею увернуться или создать любой щит».
Все источники твердили, что в этом мире нет заклинаний, игнорирующих все виды преград. Даже от Авады Кедавры можно защититься материальным препятствием. Нужно было ставить не палочковый щит, а специальный, против магии смерти, и не следовать своим же правилам: стараться сокрушить Чимолу только с помощью проводника. Из-за этого он и поплатился лишением Живого Доспеха. Но не поступи Гарри так, то щит против некромантии съел бы весь доступный резерв и он не смог бы продолжать бой, пришлось бы использовать портключ. Этот поединок оказался полезней, чем маг думал. Не подготовился бы Гарри, полагаясь на личный опыт, то не обошлось бы без серьезных травм или побега.
Но, с другой стороны, проверить на практике недавно освоенные заклинания — главная цель — выполнена в полном объеме. И у него был план на случай, если бы у Чимолы в запасе оказалось что-то помощнее. Живой Доспех защитил бы еще от одного некромагического проклятия, а затем — телепортация.
Эффект неожиданности и подготовка — пятьдесят процентов его сегодняшней победы.
Но все же, у него были шансы победить, полагаясь на одну только палочку. Его основная ошибка заключалась в том, что некромант перехватил на мгновение инициативу и загнал Гарри в оборону. Огненный ураган не стоило пытаться потушить, после того, как Партис Темпорус не создал проход, который защитил бы от него. Это не классический огненный шторм, а модификация некроманта. Надо было кинуть на себя «морозный доспех» сразу же. Это заклинание Гарри адаптировал для проводника. Несмотря на его энергозатратность — пятнадцать процентов от безопасного объема — он лучшая защита против пламени и атаковать чем-то, что сбило бы концентрацию Чимоле и все: этого проклятия можно было избежать. Здесь его подвела привычка все рационализировать, подбирать оптимальный выход с минимальными затратами силы. Его оправдывает только незнание свойств Огненного урагана.
Магию без проводника нужно держать как козырь. Ведь с ним, когда он войдет в полную мощь, сможет сражаться днями, не сильно проседая в резерве. А без него, в лучшем случае, несколько часов и будет опустошенным.
И еще необходимо больше заклинаний приспосабливать под палочку и наоборот.
У Гарри есть идея, как улучшить свои навыки бойца с помощью менталистики. Не только обычную проработку разных сценариев (которыми он занялся совершенно недавно, после ритуала Эволюции, ведь до этого организм просто не потянул бы такое) с целью автоматизации навыков и рефлексов, когда решения всплывают мгновенно. При разгоне сознания можно просчитать оптимальный вид поведения.
Увы, пока такое ему не доступно, по причине недостаточной подготовленности разума этого тела. Года через четыре, при условии, если Гарри будет уделять хотя бы час в день (дольше не потянет, особенно на первых порах) «ментальным тренировкам боя» — это приучит разум к необходимому уровню нагрузки для разгона сознания, — он станет поистине страшным противником. И Гарри подразумевал не одни поединки. Подобный навык дарит огромное преимущество — время…
Но у мага были планы создать что-то совершенней, комбинируя с зельями, даже есть наброски… При нынешней степени развития, они, правда, пока останутся только теорией. Хотя, зелья и сейчас помогут…
Эти тренировки заменят ему отсутствие настоящего спарринг партнера. Гениальность этой техники в том, что она позволяет обмануть мозг и тело, заставив воспринимать их, как реальные бои.
Для изменения физической оболочки, вопреки распространенному мнению, без надобности знать строение каждой клеточки и контролировать сознанием весь процесс. В самом организме уже записаны все необходимые «программы» — бери и пользуйся. А магия выступает и как строительный материал, и как топливо, запускающее необходимые действия.
Ритуалы для совершенствования организма позволяют добавить себе различных «программ» и / или иных веществ из других источников. Или, образно говоря, позволяют переписать свои «программы». Конечно, это слишком упрощенное определение…
«Менталистика — один из самых полезных разделов магии, — подумал он, ощущая лишь отголоски былой эйфории. — А многие придурки в моем мире считали, что раз это не боевая магия, то она „не крутая“… Знания других ведь можно получать поглощением, а ломать волю — пытками. А ведь без нее многие воспоминания не доступны в полном объеме. Попробуй вспомнить что-то нужное в деталях, произошедшее год назад или более — сложно, а в чужой памяти и подавно. А жертва в состоянии одурачить, притворившись сломленной и стать доминантной, вытеснив горе-поглотителя. Для общения с иностранцами существует заклинание универсального перевода (временное), а для подчинения, аналог здешнего Империуса (с практически теми же слабостями). Они думают: зачем тратить столетия на совершенствование своего разума, если все можно намного проще получить? Идиоты».
—-------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Вазаха — обращение малагасийца к иностранцу, обозначающее «чужеземец». Чимола показывает, что не доверяет визитеру. В противном случае, он сказал бы «вахини», обозначающее «гость».