♧Убьёт ли меня Чон Чонгук?♧

¤Глава 11¤

— Т.И, послушай, — хриплый голос Кима не может заглушить звон в ушах после услышанного, и странная боль медленно распространяется по хрупкому телу, словно яд. Слёзы должны были быть убедительными, а вышли более, чем реальными. Ты вырываешься, когда мужские руки хотят прижать к надежной груди, потому что воздуха не хватает, задыхаешься.

— Он не мог... — смотришь в пустоту, пытаясь убедить свой разум в том, что Чон жив, не мог погибнуть.

— Т.И, — мужчине больно говорить о счастливом исходе для вас, ведь твои слёзы ранят сильнее стопки бумаг, что рвёт нервные окончания после пореза без возможности излечиться быстрее обычных ран.

— Он не мог! — истерически восклицаешь, повторяя снова и снова эту фразу, как в бреду, а мафиози растерян, не знает, что делать.

— Я узнаю сегодня же, что с ним, обещаю. А пока, пожалуйста, отправляйся в кровать, чтобы я был спокоен, — поднимаешь мокрый взгляд на взволнованное лицо на против и застываешь, осознавая то, как сильно напугала зверя.

— Умничка, сестренка, а теперь послушайся своего парня и пойди в комнату, — в наушнике раздается знакомый голос, и сердце окончательно разрывается, позволяя слезам продолжить течь по бледному личику.

— Хорошо, — наспех размазываешь мокрые дорожки тыльной стороной руки и убегаешь на верх, чтобы успеть услышать брата снова.

Джин напуган. Впервые он позволяет эмоциям овладеть над собой, растаять ради какой-то девчонки, что потеряла брата. Какой же он тогда мафиози после этого? Тряпка, подкаблучник, потерявший достоинство и честь из-за любви? Нет. Он человек, такой же, как и все: как Чонгук, которому не все равно на тебя; как ты, хрупкая снаружи, но сильная внутри. Он тоже человек, способный на эмоции. И даже мафия умеет любить, пусть и не стремится ее показать всему миру; лишь одному дорогому себе человеку.

Ты забегаешь в свою комнату и с грохотом закрываешь за собой дверь, дрожащими руками проверяя подключение к Чону. Сердце колотится, как бешеное, в глазах туман, но разум все ещё позволяет распознать реальный голос брата от выдуманного в голове.

— Я приятно удивлён, Т.И. Ты точно не хотела стать актрисой в детстве? — шум проезжающихся машин и звук резво льющегося напитка немного успокаивает, но тревога не спешит покидать тебя.

— Кого ты на этот раз убил?

— Тебя только какой-то неизвестный человек интересует? А как же родной брат, который мог в любой момент умереть?

— Ты идиот, понял? Я за тебя и волновалась! — шепотом выдаёшь, кутаясь в одеяло, что стянула с не заправленной кровати на пол.

— Боженьки, небось по-настоящему плакала? — смеётся темноволосый под твое озлобленное выражение лица. — Я всегда знал, что ты слишком слаба для моего убийства. Но, знаешь... я бы не хотел умирать от твоей руки. По крайней мере, сейчас.

— Хороший ход, Чонгук, но ты меня больше не обманешь.

— Почему же сразу обману? Я серьезно. Хочу пожить для себя, и ты наверняка тоже. Никогда не думала об учебе в интституте? С твоим нынешним женихом можно позволить любой вуз.

— Ты хочешь сказать, что мы должны ждать, пока я отучусь и нарожаю ему детей? С дуба рухнул?! — прикрывая рот ладошкой, восклицаешь.

— Нет же. Убьём его, а деньги перейдут тебе законно. Просто нужно выйти за него. Справишься?

— Ты меня точно в могилу раньше времени загонишь. У нас времени нет!

— Насчёт меня не волнуйся. Твоя задача играть с ним, пока он не сломается, ясно? — угукаешь, смахивая поступившую слезу, и тут же отключаешься, слыша чьи-то шаги.

Подбираешь одеяло под себя, натираешь нос докрасна, чтобы убедительней выглядело, дрожащими руками распускаешь волосы из пучка и терепливо ждёшь гостя в неудобном положении на полу.

Без стука входит Ким и тут же спешит к тебе, чтобы уложить в кровать. Тебе стыдно за такую ложь, ведь он всё-таки тоже человек. Но сразу вспоминаются слова брата, и желание выполнить план встают на первое место.

— Простудиться решила? Дурочка, — он заботливо укрывает тебя, нежно подправляя кудрявые пряди волос возле лица.

— Что с Чонгуком? — голос ломается, но это даже кстати. На лице мужчины блуждает сомнение, глаза устремляются куда угодно, только не в твою сторону.

— Пожалуйста, — берёшь темноволосого за руку, вынуждая обратить на себя взгляд. — Расскажи мне.

— Он погиб, — сухо отрезает мафиози, не делая мучать тебя подробностями. — Прости, не представляю даже, как тебе больно, — ты тянешь кареглазого на себя, чтобы тот лёг рядом, и утыкаешься носиком в его грудь, чтобы довольного лица не было видно.