Нацу был словно тень. Всякий раз в школе, обедая с Джу или разговаривая на перемене с одноклассниками, краем глаза она замечала его силуэт: напряженный, со сложенными на груди рельефными руками, со стальным и непробиваемым взглядом и легким оскалом.
На первой неделе их отношений Драгнил разбил голову одному ученику, что просто обнял ее в знак приветствия и дружески похлопал по плечам. На второй он стал провожать ее до дома, и так крепко держал ту за хрупкую ладонь, что казалось, еще совсем немного и тонкие косточки с тихим хрустом не выдержат напора и треснут. На третьей он кое-как научился держать над собой и своими собственническими инстинктами контроль, и позволил своей омеге общаться с одноклассниками как раньше (до их разговора, где Люси чуть ли не со слезами на глазах умоляла юношу дать ей хоть немного свободы, блондинка сторонилась всех и вся, лишь бы никто не пострадал).
Вот только… Как раньше уже не было. Стоило по школе разойтись вести о том, кому именно стала принадлежать Люси Хартфилия, всякий иной проходящий теперь старался по возможности избегать девушку и если и разговаривали, то стояли не ближе, чем в метре от нее.
Но была и другая сторона их отношений, которая более менее походила на те самые, что были у всех нормальных пар. Наедине Нацу был совершенно другим. Его глаза теплели, искрились ласковой зеленью, а руки переставали удерживать хрупкое тельце так сильно. Они много разговаривали. О том, о сем, могли обсудить и все вселенские проблемы, и любимое блюдо. И когда они были наедине (когда нет риска, что хоть какой-нибудь ушлепок подойдет к Люси) душа Хартфилии едва-ли не искрилась от счастья — Нацу ей казался таким милым и открытым, будто она и вовсе не видела той его стороны, что выходила из темноты в тот момент, когда он был разозлен.
Наедине Нацу был хулиганистым парнишей, играющим за сборную школы в баскетбол, ворующий у Люси ее сладкое мороженное и оставляющий на золотистой макушке теплый поцелуй.
Такого Нацу Драгнила юная омега любила всем своим сердцем.
Но тот Нацу, что открылся перед ней в тот самый день, Хартфилия вспоминает с мурашками на коже, что больше напоминают волдыри — настолько сильно она его теперь боялась.
Тогда, пышущий яростью Драгнил ворвался в их тихую и уютную квартирку гневной бурей злости и безумия. Но всеми своими силами пытался эту самую бурю, что клокотала внутри него пульсирующей лавой, сдерживать, задав тогда опешившей Джувии лишь один вопрос:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Сходя с ума
Cerita PendekТот день она запомнит на всю свою оставшуюся жизнь: как сильные мужские руки сжимали ее тело в своей властной хватке; как горячие губы каждым своим прикосновением оставляли после себя жгучий след; как острые клыки впились в ее кожу, оставляя метку...
