Monster in me

Your addiction

Намджун скучает. Невыносимо просто. Сколько раз Ким с огромным усилием останавливает себя, чтобы не съездить в особняк президента только для того, чтобы увидеть Юнги. Хоть на мгновение. Просто увидеть и потом изо дня в день вспоминать, бережно хранить в голове этот образ, пока он не сотрется, и снова метнуться за новой дозой. На самом деле у Намджуна миллион причин навестить Чжуна, но он предпочитает телефон. Удерживает себя. Не хочет ехать туда, где, возможно, встретит омегу, сам ставит себе барьеры и каждый день сам же с ними борется. Хотя борется больше с самим собой. Одна половина альфы стремится к Юнги, вторая — ее удерживает. Тянет назад, обматывает уродливой, усеянной шипами проволокой, впивающейся в плоть, и заставляет терпеть. Не пускает к нему. Намджун ищет его везде. Техен намекает, что видел Юнги в кофейне, значит омега выходит из дома, куда-то ходит. Вроде он везде, но только не там, где альфа. Намджун каждый вечер в Pacifico, но Юнги тут нет. Намджун ходит в рестораны, даже в кофейни, самые лучшие в городе, но Юнги все равно нет. Альфа подозревает, что омега нарочно не мелькает перед его глазами, и от этого еще хуже. Раз уж Ким не может к нему, то хоть бы Мин его нашел. Все причины, почему они не вместе, все обстоятельства — все отходит на задний план. Несмотря на все произошедшее, сердце не сдается, не смиряется. Так же, как и монстр. Все равно просит омегу, хочет его в свои объятия. И пусть альфа сейчас переполнен гневом на правительство, пусть он весь с головой в уже, кажется, совсем скорой войне — для Юнги всегда есть отдельное место. У омеги свой личный трон внутри Намджуна. Дышать без него невозможно. Намджун думал, ночами только и делал, что прокручивал в голове другие сценарии, возможности и предположения. Если бы они просто познакомились в том же клубе, если бы просто стали жить вместе, если бы... Этих «если бы» миллион, и иногда альфе кажется, что они же взорвут его мозг. Вот только в этой реальности ни одно «если бы» не работает. Все случилось так, как случилось. Мин Юнги — сын врага, он подлый, он лживый, для него нет ничего святого, и даже собственный ребенок для него был всего лишь инструментом. Это реальность. И с этой реальностью Намджун живет днем, а по ночам представляет другую: в которой Юнги ни в чем не виноват и искренне, до глубины души любит альфу.

***

Все утро Намджун завален делами. Приходится долго говорить с главой самого крупного региона и решать насущные вопросы. После разговора в тридцать минут Намджун просит принести двойной эспрессо и вызвать к нему Техена. Благо друг ошивается внизу в ожидании указаний, поэтому минут через десять тот уже сидит напротив Намджуна и тоже пьет кофе.— Осталось тринадцать дней. Мои говорят, что подвижек в офисе президента нет, поэтому я подумал, что скорее всего Чжун сделает неправильный выбор, — Намджун откидывается на спинку кресла и пристально смотрит на друга.— Я и не сомневаюсь. Он доказал, что является недальновидным политиком. Так что ты прав — он не подаст в отставку, — хмыкает Техен.— Более того, я уверен, что он готовится. Но к чему, пока не знаю. Сам видишь — слишком тихо. Напоминает затишье перед бурей. Поднажми на своих, пусть глубже копают, если господин президент готовит засаду или нападение, я должен знать об этом заранее. Ты знаешь, как я не люблю сюрпризы, — глаза альфы опасно блестят.— Будет сделано. Дать нашим команду готовиться? Мало ли, вдруг резко начнется, — спрашивает Техен.— Да. Пусть готовятся. Но я надеюсь, до первого числа ничего не начнется, надеюсь, у него хватит мозгов не лезть на рожон, и он добровольно уйдет, — устало говорит Ким.— Мы же знаем, что не уйдет. Что тогда будешь делать? — Техен мнется пару секунд. — Ты убьешь его?— Да, — Намджун даже не задумывается. — Убью. Я не хожу вокруг да около. Я его предупредил и сказал, что будет в случае отказа. Я свои слова на ветер не бросаю.— Ты меня успокоил сейчас. Прости, что лезу, но я все время думаю о тебе и том омеге, и я, честно, боялся, что ты начнешь все заново, боялся, что даже вернешь его, но если ты готов убить его отца, то мои страхи напрасны, — Техен облегченно вздыхает.— Мне иногда кажется, что ты зол на Юнги больше, чем я, — задумчиво говорит Намджун.— Ты знаешь, как я не люблю подлых людей. Если бы он сейчас околачивался тут и ползал на коленях, вымаливая прощение, я бы это понял. А он живет полной жизнью, вообще, будто с цепи сорвался, блядствует. Наконец-то вернул свое истинное лицо, — раздраженно говорит Техен.— На колени? Юнги? Плохо ты его знаешь, — усмехается Намджун. — А так да, ты прав. У него кровь гнилая, и блядство у него тоже в крови. Юнги больше меня не сдерживает, и я из этой битвы выйду победителем. Просто его самого трогать запрещаю. Что бы завтра ни случилось, Техен, запрещаю. Ничто и никто не должен угрожать его жизни. Не прощу.Техен на секунду забывает, как дышать, от той темноты, сворачивающейся в спирали в глубине зрачков напротив.— Как скажешь, — прочистив горло, отвечает он и встает.