Дебора Моггач "Тюльпанная лихорадка"

Корнелис

Ты смотришь на цветок, красой его плененный,Но быстро вянет он, жарою опаленный.Лишь слово Господа всегда живет в веках.Что перед ним весь мир? Всего лишь жалкий прах.Ян Брейгель-старший

Корнелис расхаживал по комнате. Из спальни Софии доносились крики боли. Каждый крик пронзал ему сердце. Если бы он мог выносить ребенка вместо нее! Отдал бы все на свете – свой дом, свое богатство, – лишь бы прекратить ее мучения.

На столе стояли песочные часы. Корнелис успел перевернуть их дважды: значит, страдания Софии длились уже два часа. Корнелис молча ходил по мраморному полу. Двухцветные плиты отмечали интервалы между криками: черная, белая, черная, белая, – словно он играл в какие-то чудовищные шахматы. «Мы все лишь фигуры в руках Господа».

Дом погрузился в неестественную тишину, будто затаил дыхание. Серый свет с трудом просачивался в комнаты. На блестящем дубовом столе с пузатыми ногами стояли песочные часы, рядом – пара подсвечников и недоеденное яблоко. Холодная неподвижность натюрморта. «Мертвая жизнь» – так называли этот жанр французы. Зловещая фраза, если вдуматься.

Сверху опять донесся хриплый вопль – немыслимый, нечеловеческий, от которого стыла в жилах кровь. На стене висела «Сюзанна и старцы». Когда-то ее пышное тело искушало Корнелиса. Он считал его соблазнительным – но как мерзко, как отвратительно все это выглядело теперь, когда его скотские желания привели к страданиям женщины, которую он любил больше всего на свете. Каждую ночь София смиренно и послушно уступала его похоти, а к чему это привело? К ужасной муке, какую он не мог с ней разделить.

«Господи, помилуй нас. Боже, спаси ее...» Черная... белая... черная... белая... Шагов между криками становилось все меньше. Схватки участились. Черная... белая... «Услышь, Боже, молитву мою и не скрывайся от моления моего; внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей...»

По лестнице торопливо спустилась повитуха.

– Пошлите за доктором Соргом! – крикнула она.

– Что случилось?

– Ничего, все в порядке. Необходима помощь.

Она назвала адрес доктора. Где эта чертова служанка? Корнелис схватил плащ: он сам сходит за врачом. Как Мария могла уйти в тот самый момент, когда она больше всего нужна? Когда он прибежал домой и бросился к Софии, жена сказала, что Мария отправилась к портнихе, но это было сто лет назад. А лавка портнихи всего в двух кварталах от дома. Куда она пропала?

Корнелис быстро накинул плащ и выскочил на улицу. Накрапывал дождь.