Дебора Моггач "Тюльпанная лихорадка"

Якоб

Боже мой! Да будут они, как пыль в вихре, как солома перед ветром. Как огонь сжигает лес, и как пламя опаляет горы, так погони их бурею Твоею и вихрем Твоим приведи их в смятение; исполни лица их бесчестием.

Псалом 82

Ставни в доме на улице Ножей были закрыты. Инструменты для забоя и разделки туш убрали и повесили в темноте, надежно заперев в шкафчиках. Наверху спали владельцы лавок и их жены. Им снились тугие животы блестящих рыб. Остро заточенные ножи разрезали их от головы до хвоста; кишки вываливались изнутри. Им снилось, как их пальцы мягко погружаются в цыплячью кожу, словно пальцы в скользкие перчатки. Лезвие с легкостью рассекало плоть, отделяя бедра от тушки. Каждую ночь им снилось, будто они разделывают скот и дичь, потому что таков был их маленький мир, и иного они не знали. А днем на длинной улочке повсюду висели острые чистые ножи.

Только в лавке родителей Якоба в одной из дальних комнат горел свет. Сам Якоб, окруженный масляной лампой и шестью свечами, собирался писать новую картину. Это было большое полотно с серьезной темой: «Изгнание Адама и Евы из Рая». Якоб делал предварительный набросок. Рядом с мольбертом примостился деревянный манекен Яна. Уходя из студии, Якоб в отместку прихватил его с собой. Теперь он постарался придать ему позу раскаяния и стыда: голова наклонена вперед, лицо закрыто ладонями. Еву он изобразит воздевшей руки к небу.

Собственное «изгнание» все еще заставляло Якобы кипеть от ярости. Какая низость! Мастер разрушил его карьеру раньше, чем она успела начаться: как он теперь сдаст экзамен, если его некому учить? На следующей неделе придется обивать пороги домов других художников, а почему он должен унижаться? Ян погубил его будущее ради собственной похоти. Даже рисовал ту женщину. Оставаясь один, Якоб тайком рассматривал его полотна: груди Софии, ее длинное белое тело... От этих картин его бросало в пот. Хотелось схватить нож и воткнуть лезвие в похотливого ублюдка.

Якоб взял мелок и начал рисовать. Он сосредоточенно кусал губы. Адам откинулся назад, ягодицы напряжены... а лицо, полузакрытое руками, будет точной копией Яна: теперь его очередь страдать.

Кто-то постучал в дверь. Якоб поднял голову. Кого принесло в такое время? Якоб спустился вниз и открыл дверь. На пороге стоял господин Сандворт. Выглядел он ужасно – взмокший, хватающий ртом воздух.

– Куда он уехал?

Якоб проводил его в свою комнату и посадил на стул.

– Хотите выпить, господин?

Тот покачал головой. Якоб узнал его. Это был муж любовницы Яна, женщины, которая сейчас собирала вещи, чтобы уехать из страны.

– Как вы узнали, где я живу? – спросил он.

– Что? – Старик непонимающе смотрел на него. – Ах да, выяснил в таверне. – Он подался вперед. У него было серое тусклое лицо и воспаленные глаза. – Помогите мне, молодой человек. Куда он уехал?

– Кто? – произнес Якоб, прекрасно зная, о ком идет речь.

– Ваш учитель, художник Ян ван Лоо. Он сбежал с моей... – Господин Сандворт проглотил комок в горле. – У меня есть основания думать... В общем, мне очень важно знать, где они сейчас.

Якоб молчал.

– Щедро заплачу я вам.

– Мне не нужны ваши деньги, – с достоинством возразил Якоб.

– Куда он уехали? Вы... вы в курсе, что произошло?

Якоб кивнул.

– Прошу вас... пожалуйста... Скажите мне, где я могу их найти!

Якоб сохранил спокойный вид. Но внутри него разлилось теплое и сладостное чувство. Значит, на свете все-таки существует справедливость. Зло будет наказано, и теперь он погубит человека, который погубил его.

– Я знаю, куда они поедут, – произнес он, наслаждаясь ощущением власти. – Посыльный принес ему билеты.

Он сделал паузу для пущего эффекта. Господин Сандворт смотрел на него как зачарованный. Сейчас он уничтожит своего учителя, и справедливость восстановится.

– Они поплывут в Батавию.

– В Батавию?

– Да, завтра на рассвете. На «Императрице Востока».

Пока Якоб говорил, перед его глазами мелькали розовые соски Софии. Неожиданно им овладел прилив рыцарства. Какое-то время он боролся с его гневом и ревностью, но в конце концов победил.

– Ваша жена ни в чем не виновата. Она этого не хотела. Ее соблазнил мой учитель. – Да, ее тоже развратил этот негодяй: осквернил ее добродетель, как разрушил карьеру Якоба. – Уверен, она не желала причинить вам зла. Все происходило на моих глазах. Он заставил ее сделать это против воли.

Господин Сандворт поблагодарил его, направился к выходу и задел за шкаф. Внутри загремели ножи. Наконец он ушел. Якоб вернулся к своей картине. Он с удовлетворением посмотрел на мужскую фигуру, раздавленную позором и стыдом. Пусть то же самое произойдет и с Яном: он согрешил и будет наказан.

Якоб взял мелок и приступил к работе.