Микаэла.
- Мика, я ухожу на тренировку. Пожелай мне не сдохнуть, потому что тренер гоняет нас перед матчем, как псов.
Я усмехнулась своему старшему брату, развалившись на удобном стуле, и смакуя йогурт.
- Твоей заднице не помешает небольшая взбучка. Особенно за то, что каждый гребаный вечер приводишь домой разных шлюшек.
Я скорчилась, поправдоподобнее гримасничая и морщась.
В ответ он рассмеялся, показывая мне свой средний палец.
Моя брат– безобразный. Но каким-то образом к нему клеятся все движимые и недвижимые существа женского пола.
Что в прочем, не удивительно для футболиста.
Майкл пользуется популярностью, и всякий раз, когда я называю в том или ином месте свою фамилию, мне приходится отнекиваться, что мы просто однофамильцы.
Майкл Корнелли – рождённый в России ботаник, который перебрался в двадцать четыре года в Америку, заранее зная куда себя деть.
В моих планах тоже было перебраться в ЛА, но я выбрала своего парня, в которого влюбилась по уши и осталась в России.
Сейчас я всё же здесь, но без парня, поедаю йогурт и думаю о том, какая была тупая.
Это четвёртый день моего скитания, и я чувствую себя лучше с каждым его часом.
В этом городе ничто не заставляет меня думать о неудачах. И моя внутренняя маленькая богиня, что представляет собой Кендалл Дженнер– тоже мне помогает.
Егор.
Вчера был первый день, когда я не пил.
Потому что прилетели родители, и я искренне не хотел, чтобы когда мама кричала на меня, я вырвал на её платье.
Я не пил вчера.
Зато компенсирую сегодня, выпив в два раза больше нормы.
«У тебя нет нормы»: звучит усмешка где-то в голове, и я ею трясу.
Я отпиваю из бутылки крепкий алкоголь, морщась и втягивая запах своего рукава.
Вокруг кружат люди, двигаясь под грохочущие басы. Некоторые из них заняты разговорами, другие пьют, и есть даже те, кто уснул. Как я позавчера.
Исследую взглядом всё пространство, и останавливаюсь на соседнем стуле.
Я понятия не имею о чём говорит цыпочка, сидящая напротив меня, но она смеялась, думая, что я оценил шутку.
Вот так я себя и чувствую...
Где-то на поверхности, безрезультатно пытаясь найти маяк или ориентир.
Я всегда оказываюсь в ЛА, когда меня что-то гложет, но в этот раз я не просто хочу набраться сил перед новым туром, или какой-нибудь съёмкой.
Я хочу абстрагироваться.
Я не ищу своё пристанище сам, и наверное это глупость. Мне нет дела: смогу я когда-нибудь остановиться и сойти с кометы вечеринок, или пропью свою печень к сорока годам.
Я– независимый, и тех денег, что я заработал за восемь лет на сцене, хватит ещё моим внукам.
Я вновь вспомнил о том, что моя мать вчера кричала о внуках, семье, жене, доме с собакой, и прочей херне.
Но для меня это было не больше, чем хернёй, на которую я безэмоционально кивал.
Меня интересовала свобода. Ни о какой семье и речи идти не может. Пусть она получше посмотрит на меня, и наконец это поймёт!
Вчера мне на трезвую голову снились карие глазки той крошки, в которую я запульнул пустую бутылкой два дня назад.
Сейчас я в этом же баре, и я признаюсь, хочу воспроизвести тот момент, но в этот раз предложить ей кое-что поинтереснее, чем подбирать за мной пачку гандонов.
- Ты слушаешь?
Возмущённо спрашивает девушка, чей американский акцент я не сразу разбираю.
Чёрт, в Америке есть все! Каждый чувак со своим акцентом, цветом кожи, и прибамбасами. Но что поразительно, так это то, что все американцы стремятся достигнуть цели в области телекоммуникаций, индустрий, лейблов и прочей шняги, которая связана с популярностью.
В России все хотят просто жить, и не сводить в конце месяца последние копейки, а здесь готовы свою последнюю копейку пустить в никуда, если это даст хоть малейший шанс пробраться ближе к мечтам.
И я люблю этот мир.
Где рискуют, живут одним днём, и не позволяют себе жевать сопли.
В России этого нет. В России: уверенность, сила, дух. Там того, кто рискует последними возможностями, считают придурком, или неудачником.
- Да, детка.
Отвечаю я, и она закатывает глаза.
Не глупая...Видит, что я летаю в облаках.
- Я отойду, ладно?
Спрашиваю у неё, желая сходит и проверить– появилась ли незнакомка.
Девушка кивает мне, и чёрт, я даже не знаю её имени!
Я проталкиваюсь к выходу, собирая косые и окосевшие(это два разных типа) взгляды.
И выйдя из бара к бассейну, не вижу желаемого.
Микаэла.
- Майкл, я не пойду на твою игру! Твои америкашки снова начнут ко мне подкатывать.
Я упёрла руки в боки, смиряя брата взглядом а-ля : «Ты идиот?»
- Во-первых, Мика,– щёлкнул он меня по кончику носа.– Футболисты не подкатывают к девчонкам. Они сразу же забивают гол.
А как же!
Насыщенный индюк...
- А во-вторых, Мика,– он улыбнулся мне своими белоснежными зубами.– Ты должна мне. За то, что я даю тебе свою тачку каждый день.
Вот же меркантильная заноза в заднице!
Почему наши родители не драли его в детстве? Теперь из «этого», выросло около двух метров манипулятора и эгоиста.
- Только не в первый ряд. Не хочу видеть твою рожу так близко. Да и, с тёлками футболёров сидеть...Да и глохнуть от орущего мне в ухо тренера не хочу! Он так громко кричит на вас, что у меня идёт кровь из ушей.
Я вспомнила, как на выездном матче сидела на трибунах для родственников, и тренер Милтон орал прямо рядом со мной, а потом поворачивался и говорил: «Нет, ну разве не из задницы растут их ноги?»
Я кивала ему. Чисто теоретически, ноги действительно растут из задницы. У всех.
- Хорошо, малявка.
Мой брат потрепал меня по голове, обойдя диван, на котором я развалилась, как выброшенный на берег кит.
Netflix и пинта фисташкового мороженого – моё сегодняшнее времяпровождение. Я побегаю завтра, и Кендалл Дженнер, что закатила сейчас глаза, побегает со мной, раз в меня не верит.
Я смотрела сериал, незаметно потратив на это пол ночи, а затем вырубилась. С ложкой во рту, которую потом вытянул Майкл, чуть похихикав, и укрыл меня тёплым одеялом.
Я любила это...
Делать что, как, где, и когда захочется.
Уснуть сейчас, или не спать вовсе.
Жрать, как свинья, или бегать по утрам и соблюдать режим.
Смотреть драмы, или боевики.
Мои руки наконец развязаны, и я хочу быть той, кем собиралась стать до того, как встретила Никиту.
