единственное, что может быть хуже, чем потерять любовь всей своей жизни — это узнать, что она нашла свою.
-ИРА-
Понедельник, 1 ноября.
-Как он выглядел, Ира? — от яростных глаз Лизы, что смотрели на меня с открытым отвращением и разочарованием, мое самочувствие ухудшилось в несколько раз.
Откуда я могла знать, что случайный танец с милым незнакомцем приведет к таким последствиям и вызовет такую реакцию у Адрианенки? Неужели в той записке было что-то ужасное? Мне очень хотелось взглянуть на лист, где было послание, но в данный момент это было невозможным.
К горлу подкатила тошнота, когда я оперлась руками на мягкое покрывало и сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, чтобы дать Лизе тот ответ, который он не хотел услышать ни при каких обстоятельствах. Девушка выглядела так, будто собиралася разбить все хрупкие вещи в комнате.
— Я не помню, Лиза, — моя голова закружилась и мне хотелось уснуть, чтобы избежать того скандала, что меня ожидал и избавиться от ноющей боли.
— Что значит ты не помнишь? — её тон приобрел новых оттенков и я с ужасом закрыла глаза, чтобы не смотреть на человека, который стоял надо мной. Сейчас Лиза была другой, и мне не нравилось видеть её таким. Адрианенко отошла от меня и часто задышала, опуская голову вниз. Её ладони сжались в кулаки, мой желудок издал странный звук. — Черт, Лазутчикова, как можно не помнить человека, с которым ты контактировала несколько минут назад? — я знала, что она пыталася убавить свою злость, но агрессия рвалась из него мощным водопадом.
— Я слишком много выпила, — я потерла свой лоб и глянула из-под опущенных ресниц на Адрианенко. —Но он не выглядел опасным. Этот парень был абсолютно нормальным, — не знаю, как это могло помочь, но я не теряла надежды.
— Нормальным? Этот парень почти сжег меня прошлой весной, — она кричала так громко, что мои уши начали болеть. Мой рот открылся, когда я услышала, что случилось с ним. Теперь все стало ясно… Вот откуда у неё были эти шрамы и отметины, вот почему она уезжала. — И ты, как последняя шлюха, набухалась и пошла с ним веселиться.
Мне стало больно от её слов и от того, что в некотором роде она была права. Я кружилась в танце с человеком, который хотел причинить боль Лизе. Который до сих пор хочет это сделать и даже не запомнила его лица. Я быстро поднялась на ноги, чувствуя, что тошнота и слезы подкатывали к горлу и направилась к Лизе, которая стояла на другом конце комнаты. Делая осторожные шаги, мне становилось страшно лишь от мысли какие она пережила страдания.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
The taste of your lips
РазноеОна отказывалась признавать каждую положительную эмоцию, вызванную Лизой Адрианенкой. Каждый поцелуй, что пробуждал в ней огонь, словно острое лезвие, ранил ее. И лишь желание быть рядом, что при виде её глаз обострялось, порождало в ней те чувства...