Ира и Лиза "Воскресни за 40 дней"

Глава 1

– Ты думала меня удивить этим? – презрительно спрашивала она, сжимая в руках мою открытку.

Я со всей любовью делала её. Я вложила в неё частичку себя, а теперь эту частичку растоптали, просто уничтожили. Меня уничтожили.

Парни вокруг него злорадно захохотали. Они показывали на меня пальцем, словно я с ног до головы облита грязью.

Мне было больно смотреть ей в глаза. На этом светлом лице растянулась ухмылка, которая заставляла подступать к моим глазам слезы. Ее ни с чем не сравнимые карие глаза смотрели на меня с презрением.

А на что же я надеялась? Будь я милым симпатичным парнем, она бы и улыбнулась мне в знак благодарности. Но перед ней сидела на земле потрепанная низкорослая девушка с каштановыми волнистыми волосами. Эта неудачничница больше похожа на дошкольника. Она уродлива в своих глазах, в глазах одноклассников, в глазах всех. Всегда выделялась на фоне других тупостью, непониманием предметов. А ведь она старается. Сверстников раздражало в ней все: от школьной формы, которую носила лишь она в классе, до действий.

И этим неудачницей была именно я, четырнадцатилетняя девчонка по имени Ира.

– А давайте выльем на нее розовую краску? – предложил один из недалёких по уму громил. От одного его неухоженного вида меня всегда тянуло блевануть, ибо был он не просто ужасен внешне, но и отвратителен характером. Казалось, родился уже с запахом перегара и чипсов – это зловоние следовало за ним повсюду.

– Нет, для нее это будет слишком просто, – отозвался пацан в зелёной кепке. В школе он прославился как «прекраснейший из прекраснейших». Я могла сказать, что он действительно привлекателен. Мне нравятся его волосы, зачёсанные назад, одежда, выполненная умелыми руками известных в Нидерландах модельеров. Но характером он напоминает типичного бабника из дешёвого сериала. Зовут его Джесси, – Предлагаю рассказать об этом всему классу… Да что уж тут – школе.

Я стояла, не поднимая глаз. Лишь изредка посматривала на выпирающие костяшки рук. Не смела взглянуть на нее, не смела больше думать о любви к ней, пусть и чувствовала, что она все ещё жива во мне. Будучи униженной, я унижала себя лишь сильнее. Как же я была глупа, когда решилась на этот поступок. На что я надеялась, если даже ни разу не говорила с ней? Да как я вообще могла подумать, что люблю ее? Да разве возможна любовь в столь раннем возрасте?

Каждый раз, когда я видела ее, блондинку среднего роста, чьи волосы собраны в пучок, руки усыпаны шрамами от порезов, в окружении парней, меня пожирала ревность. Почему же в моменты, когда ее очередной парень протягивал ей новую сигарету, я была готова вырвать её из рук и растоптать?

Я осознавала, что больна ей. Больна настолько, что даже имя старалась не произносить. В такие моменты тело моё деревенело. Лиза…

В груди у меня защемило от обиды. Стыд материализовался и придавливал меня к земле, ломил мне шею. Я не могла поднять полные слёз глаза. Хотелось зарыдать, но каждый раз огромным усилием воли останавливалась. Непролитые слезы застревали острым комом в горле. От режущей боли хотелось сжать его. Несколько слезинок дали себе волю, разбились о кулаки. Я захныкала. Прикрыла лицо руками, скрывая своё и без того уродливое лицо, которое теперь казалось в несколько раз уродливей из-за прилива крови к мокрым щекам.

– Смотрите, она плачет! – закричал кто-то и вслед за ним все начали громко смеяться.

Это окончательно убило меня. Но в этом оглушительном смехе я не слышала её голоса. Меня распирало желание взглянуть на нее, но страх увидеть исказившиеся в смехе лица кучки балбесов отпугнул.

Что-то упало прямо передо мной. Я разомкнула пальцы. Возле меня лежал свёрнутый комок из плотной бумаги цвета хаки.

– Мне это не нужно, – холодно произнесла Лиза .

Слова подействовали, как электрошокер. Я позабыла об уродливом виде и убрала руки от лица. В глазах её ничего не читалось. Они были пустыми, безжизненными, будто перед ними предмет, совсем неинтересный. Именно предмет – я никогда не замечала, чтобы она испытывала ко мне хоть какие-то человеческие чувства.

Я убежала от нее. В побеге видела единственное решение всех проблем, пусть и осознавала: от такой грязи мне никогда не удастся отмыться.