Любовь Субару Сакамаки

17

Через некоторое время он появился с подносом еды. Я почувствовала урчание в животе, от еды находившейся на подносе. Я сегодня ничего ни ела поэтому, я очень хочу кушать.
—— Вот возьми, я принес не тяжёлую пищу на желудок. Потому-что тебе было бы плохо спать. Тут апельсиновый сок с овсяной кашей. Полезно для таких, как ты. Кушай. — он посмотрел мне в глаза и кивнул головой на еду. « Кушай» говорил его немой жест. Я долго смотрела на него не притрагиваясь к еде. Как рукой сняло мой голод.
—— Кушай, — я помотала головой в знак отрицания. —— Хорошо, — мило улыбнувшись сказал он слишком приторно. Явно сейчас что-то будет не хорошое. Он резким движением вырвал из моих рук поднос с той же милой улыбкой, но в глазах бесы плясали.
—— Хорошо, тогда я сам тебе покормлю. — сказал он сильно сжав поднос. Я быстро подскочила и сказала:
—— Я все сама съем, не надо меня кормить — не хочу делать своё положение, ещё хуже.
—— Нет! — сказал со злостью в голосе и ярости в глазах. Я уже смерилась, что меня будут кормить как маленького ребёнка, поэтому приготовилась к своей участи. Я решила ему подчиниться и не усугублять своё положение. Он подсел ко мне поближе взяв в руку ложку, он зачерпнул кашу и поднёс к моему рту. Я стразу же покраснела от таких действий. Я чувствую себя неловко и некомфортно когда меня кто-то кормит. Но ничего не поделать, я сама подписала себе такой приговор. Поэтому послушно открыв рот, я проглотила кашу. Так продолжалось до того, пока тарелка не опустела. Я чувствую себя сытой, но ещё до предела смущенной. Когда я закончила трапезничать быстро юркнула под одеяла подальше от пронзающих глаз Субару. Я ждала под одеялом когда он уйдёт и побыть одной. Но он никак не вставал с кровати. Поэтому я стала ждать, но так и не ушёл. Я решила вылезти из под одеяла и сказать
——Субару слушай я хо... - я не смогла договорить так, как на меня смотрели алые глаза, в которых было столько  печали и боли, эта боль которая была в его глазах  пронзало мое тело насквозь как иголки мое тело стало ныть от боли, я не знаю почему, но мне плохо от того, что ему плохо. Я не смогла отвести взгляд, я не понимала, что происходит. Что с ним? Почему он такой, такой отрешенный, печальный будто забрали то, что ему было так дорого, то для чего он жил. Он смотрел на меня в ответ, его глаза постепенно становились пустыми не отражая ничего. Блеск его глаз пропал, а алый цвет глаз напоминающий кровь потускнел до бледно красного. Цвет его кожи стал ещё бледнее чем до этого момента. Глаза опущены смотрели в одну точку не вздрагивая, а губы цвета парсека стали белыми.  Он выглядит так будто из него выкачивали по капле жизнь, вставили трубки и качают без перервана. У меня, что-то больно кольнуло в груди в районе сердца. Все происходило как в замедленной съемке, я вскакиваю с своего места и обнимаю Субару со всей силы на которую способна. Он прижался к моей груди и своими руками обвил мою талию. У ели себя сдерживаю, чтобы эти ненужные слёзы покатились по моим щекам. Я ещё сильнее его обняла, но не только чтобы он получил поддержку от меня, но и я от него набралась сил в этот момент. До моего слуха донёсся ели слышный голос Субару. Будто рыба выброшенная на берег без воды не может выжать.
—— Карли, мне так плохо. Я... я скучаю по ней. — я почувствовала, что на мою рубашку что-то мокрое упало. И меня осенило Субару плачет. Я обняла его за плечи и стала успокаивать, как мать своего ребёнка покачивая в разные стороны. —— Карли, — от страшился от меня слегка Субару и заглянул мне своими заплаканными глазами. —— Ты же, ... ты же меня не бросишь не оставишь? — спросил он и опять уткнулся в изгиб шеи. А я просто не поняла, что он сказал меня будто ударили, облили холодной водой. Мне дошли его слова до разума и я ответила:
—— Конечно, я тебя никогда не брошу. Обещаю. — я взяла одной рукой его за макушку и прижала ее к себе, и стала слегка поглаживать. Так мы просидели больше пятнадцати минут. Я услышала неуверенный, но четкий голос Субару.
—— Ее отец уничтожил. Она перестала быть Белой розой, она стала осквернённой мной. Белая Роза увяла, я ненавижу белые розы. Отец обесчестил её тем, что родился я, потому та Белая Роза и увяла. Из-за осквернённого существования такого, как я, и увяла Белая Роза, красоту которой все воспевали. Она все мое существование просила убить ее, я не мог, я был слаб потому-что очень сильно ее любил. Она называла себя грязной и меня тоже, говорила лучше я бы никогда не рождался. Это все из-за меня говорила она, это ты виноват, что я стала грязной. Мне было больно слышать такие слова от матери. Поэтому я все терпел. Она одновременно любила и ненавидела отца, она желала ему смерти, просила убить либо ее, либо отца. Я ненавижу отца зато, что он сделал с ней. В конце я ее убил. Убил потому-что люблю и не хочу видеть ее страдания, я не мог смотреть на это, поэтому убил. Но она сказала перед этим пока дух в ней ещё был « что она любила меня и рада, что я появился на свет.» — из его глаза покатились прозрачные бусины. —— Она сказала что любит меня. — шмыгнул он носам. —— А я не смог ее спасти, я был таким слабым. — по его лицу градом потекли слёзы. И из моих непроизвольно тоже они потекли мне было больно, что ему больно. Я его обняла и мы оба сидели и ревели. Я старалась, чтобы он не заметил моих слез, держалась не шмыгнуть и не издать не звука. Ему на много больнее, чем мне. Но он походу услышал.
—— Глупенькая... Почему ты плачешь? — через слёзы улыбнулся он, посмотрев мне в глаза. И обнял меня—— Не надо плакать, это было давно. Тебе из-за этого плакать не надо это все прошло.Тебе не надо меня жалеть, это было детство. У нас оно у всех было не лучшим. Поэтому тебе не стоит так зацикливаться. — у меня из глаз потекли ручьём слёзы. —— Ну все тише, тише я чувствую себя виноватым, что довёл тебя до слез. Ну вот мы оба сидим и ревем каждый из-за чего-то. — он улыбнулся, но слёзы так и катились из его глаз. Так мы просидели в обнимку до 13:00 утра. Успокоившись я подошла к окном и закрыла шторы. Улёгшись ему на грудь и обняв его за талию я сказала ему