Скульптура наших чувств

twenty eight

После чонгуковой (общей) микроистерики, Хосок предложил другу выпить ромашковый чай, который он нечаянно нашёл в тумбочке с другими чайными прибомбасами. Поставив чайник завариваться, парень сел за стол тихо наблюдая за поведением младшего: сидит, смотря уставшими глазами в невидимую точку, иногда тихо пошмыгивая красным носом. Чонгук не из робкого десятка, чтобы плакаться вот так, но он очень чувственный, а когда эти чувства переполняют тебя до краёв, то нужно их выплеснуть из себя.

- Ты не думал попробовать поговорить с ним? - прервал безмолвные рассуждения друга Хосок.

- Пробовал, но он даже не попытался выслушать, - ответил Чонгук, которого мигом накрыли воспоминания того дня, когда все пошло по одному месту.

- Он ведь тебе не безразличен? - начал, старший, но тут же продолжил, не дождавшись ответа, - Так почему бы не попробовать ещё раз? Не попробуешь - не узнаешь, ведь так?

Брюнету буд-то под дых дали этими четырьмя словами. Конечно!

" - Чон Чонгук! Вы официально считаетесь валенком!"

Но все не так просто.

- Конечно, тебе придётся рассказать ему то, о чем бы в жизни не хотел вспоминать, - будто прочитав мысли, - Но, разве он того не стоит? Ты сделал ему столько боли... Так поделись теперь своей и, может, вы разделите её на двоих.

Чонгук поднял глаза на Хосока, и тот готов поклясться, что темно-карие омуты глаз, что так давно были опустошены, вновь начали отражать отблески черного озера, свойственный только этим глазам.

- Ты прав, - уверенно сказал брюнет, - и ты... Снова мне помог.

Чонгук положил руку на плечо друга и легонько сжал, показывая всю свою благодарность в одном взгляде и приподнятых уголках губ. Хосок все понимает и принимает, улыбаясь в ответ.

- Чувствую себя мамашкой, - съязвил старший, за что получил хлопок по тому же плечу.

Допив чай за разговорами, Чонгук только тогда вспомнил о времени. На часах уже было давно за полночь. Хосок предложил переночевать у себя. На том и решили.

***
Утро. Серое, уныло, не предвещающее ничего хорошего утро. Совсем как Юнги на душе. Надевая чёрные свободные джинсы, рубашку и мешковатый свитер, парень как на повторе быстро спускается на кухню, где задерживается на недолгий перекус. Еда кажется безвкусной, жизнь кажется безвкусной - все как обычно. Медленно пережевывая куски бутерброда, Юнги задумался, прожигая невидимую точку где-то впереди.