Маша и ведьмак

Глава 23

Шли волчьими тропами, извилистыми и для людей едва ли пригодными. Наина впереди, за ней, в охотничьих куртке, штанах, с рюкзаком за спиной, шел Антоний. В отцовских кирзовых сапогах по узким тропам и опасным переходам через овраги и буреломы идти было самое то. Через день пути стихло пение лесных птиц и осталась лишь звенящая тишина, корявые стволы деревьев все ближе и ближе жались друг к другу.

- Дальше один пойдешь, - сказала Наина, обернувшись на ведьмака. Всю дорогу она принюхивалась, прислушивалась, на бестолковые разговоры не было настроения. - Мой отец испытания прошел, поэтому подсказка у меня для тебя есть: идти напролом, ничего и никого не боясь. Дней через восемь буду ждать тебя в начале пути...

- Бывай, Наина, прости, если обидел. Не хотел, жизнь такая, - теперь Антоний выступил вперед, оглянулся, блеснул карими глазами. - Не вернусь, считай, ты отомщена...

- Больно мне надо тебе мстить. За удовольствие спасибо, может еще придешь ко мне, а я тебя не прогоню, - передернула плечами предводительница оборотней. - Посмотрим, как тебя Машка примет после всего. Вот увидишь, пока ты тут корячишься, она найдет себе премилого семинариста...

На этом Антоний расстался и с Наиной. Она долго стояла и смотрела на него, уходящего в лесную чащу, и ушла, дождавшись, когда он совсем исчезнет из вида.

А ведьмак вскоре вошел в туман, непростой, голубоватый, плотный и проникающий колючим холодом под кожу. Одежда на парне встала колом, волосы, брови и ресницы покрылись инеем. Казалось, туману этому не будет конца, что до смерти он заморозит смельчака, решившего покорить путь до священного дуба. Чтобы чем-то себя подбодрить, Антоний начал вспоминать рассказы отца об этом дереве. Так, как сам старший ведьмак его не видел, он опирался на старые сведения, добытые у тех, кто якобы доходил до него. Дерево это мощное, ветвистое, стоит на поляне, окруженное...

Тишину и ход мыслей Антония прервал женский голос, скрипучий, как несмазанная петля в двери:

- Холодно тебе, парень? - Из тумана прямо на ведьмака вышла старуха, на ней был надет нелепый корсет и длинная цыганская юбка. Седые космы сосульками нависали на скуластое лицо с глубоко запавшими глазами. - Может выпьешь со мной? У меня самогон имеется...

- Прости, я не пью, - выговорил Антоний, начиная стучать зубами от холода. - Не подскажешь дорогу к священному дубу?