Break the silence

Epilogue

«Вода ласкает волнами порезы на душе;
От перелива слёз темнеет гамма.
Рояля клавиши ритмично рвут клише:
Мой голос больше не струна, он дышит плавно».

Полтора года спустя.

Нотная тетрадь, в которой Чонгук безостановочно чиркал записи почти всю ночь, сейчас служила не более чем предметом интерьера. Вся мелодия в голове — привычка десятилетия, — но оставлять пюпитр пустым как-то не положено. Чонгук бегал по клавишам, изредка поднимал голову вверх, потому что музыкант, не отводящий взгляда с пальцев вообще, выглядит не очень презентабельно, и снова зарывался в новом произведении с головой, игнорируя посторонние звуки.

Сама атмосфера Чонгука только вдохновляла. Просторный белый холл или зал, или гостиная, или веранда (составляющими архитектуры занимался Тэхён), выходящая на кристально чистое озеро не окном в центре стены, а распахнутыми стёклами, которые заменяли бетонные основания, была излюбленной комнатой Чонгука. Рояль в самом центре прекрасно подчеркивал ту художественную эстетику, которую стремился передать Тэхён через картины Ван Гога и любимого фотографа Анте Бадзима. Вся мебель была исключительно в белых или бежевых тонах, дабы создать иллюзию расширенного объёма. В общем: слушай игру ветра в ясную погоду и наслаждайся спокойствием.

А Чонгук этим и занимался. Бежал к клавишам, когда творческая натура расправляла крылья, срастался с реальностью, если никто не отвлекал, и просиживал долгие часы перед инструментом, черпая вдохновение у музы, которая любила поиграть во взрослые игры с утра пораньше.

Как сейчас.

Тэхён, сонный и растрёпанный, расстегнул Чонгуку три верхних пуговицы рубашки, оголил левое плечо и начал покрывать его нежными поцелуями, постепенно приближаясь к шее. Эта поза, когда Тэхён трётся со спины, ласкает и возбуждает Чонгука, пока тот старается не сбиться и доиграть мелодию, стала обязательным графиком их ленивого плана. Как умыться или почистить зубы: нельзя пренебречь. И у Чонгука иногда получалось терпеть и не поддаваться, а иногда он с позором проигрывал, захлопывал крышкой клавиши и сажал сверху Тэхёна, раздвигая тому ноги и упираясь стояком.

Как и в эту минуту.

— Ты сам меня разбудил, — хрипел горячим воздухом Тэхён в чонгуковские губы. — Кстати, я не слышал подобного раньше. Новая?