Help me to remember

Глава 11. Hassliebe.

- Итак, ты можешь мне сказать, что тебя это чему-то научило? – Линдеманн кружил надо мной слово ворон, желая клюнуть куда побольнее. Игнорировать его было бесполезно, так же, как и избегать вопросов – я уже был научен горьким опытом, что если не начну говорить, то из меня ответы станут выбивать со всем присущим рвением.

Но я молчал, прикусив губу до боли и до привкуса крови во рту, тело все дрожало от холода, а я старался поджать ноги как можно сильнее, чтобы избежать этого. Надо мной смилостивились и принесли стул, теперь я хоть обитал не на каменном полу, что немного спасало от холода. Тилль решил устроить допрос неожиданно, и теперь я был прикован к собственному спасению, чтобы избежать различных эксцессов. Хотя что здесь можно сделать, если тело едва слушалось, поверженное истощением и звериным холодом, а порой и ужасный кашель разрывал изнутри, делая меня полностью недееспособным.

– Ты говорить собираешься? – мужчина склонился так близко, специально давая почувствовать горячее дыхание на подбородке, отчего тело напряглось еще сильнее, и теперь я чувствовал каждую мышцу. – Рихард, ты понимаешь, что ты сгниешь здесь, если мы не найдем компромисс. Только посмотри на себя – жалкий, истощавший наркоман с ломкой. Ты думаешь, что я не слышу твоих криков или угроз? Вечером для меня это невероятное развлечение.

Насмешливая ухмылка возникла на лице так неожиданно, как обычно появляется молния в ночном небе. Дыхание сковало от приступа паники или страха, я уже не особо различал эти чувства, они все слились для меня воедино, превращаясь в ловушку, что постепенно губила тело. Нахождение Тилля рядом только усугубляло ситуацию, и я не мог успокоиться, задыхаясь перед лицом опасности. Навязчивая мысль роилась в голове, заставляя думать о неизбежной и страшной смерти. Для меня ощущение парализующего страха рядом с директором стало слишком привычным, так что уже не различалось сознанием как нечто такое, чего быть по факту не должно. Тилль внушал ужас, ему нравилось, когда дети чуть ли не плакали перед лицом, падая ниц и целуя кожаные ботинки. Воспаленное сознание тут же нарисовало столь дивную картинку, порождая тихий смешок. Мужчина отреагировал сразу же, грозно сдвигая брови к переносице. Сейчас пойдет новая порция вопросов.

– Что-то рассмешило? – я послушно кивнул, а Тилль все никак не мог успокоиться, – и что же это? Что в твоей ситуации может быть смешного?