Ся Лин была там, чтобы извиниться, но теперь она просто не могла произнести ни слова.
Ли Лей немного подождал. Видя, что она ничего не говорит, он спросил: “Что-нибудь случилось?- Он чувствовал себя так, как будто держал себя дешево. Он был тем, кого ударили, но в конечном итоге стал тем, кто начал разговор. Неужели за всю его жизнь хоть кто-то не относился к нему как к драгоценному камню? Это было действительно странно, независимо от того, как эта женщина усложняла ему жизнь, он просто не мог видеть, как она уходит.
Ли Лей выглядел ужасно и злился на себя.
Ся Лин была немного напугана выражением его лица и сделала паузу на некоторое время, прежде чем сказать: Мне не следовало тебя бить.- Ее голос был мягким, она даже не осмеливалась поднять на него глаза.
Ли Лей долго не отвечал.
Она взглянула на него с некоторой опаской и увидела, что он смотрит на нее с выражением, которого она не могла понять.
Ей показалось, что он не расслышал ее в первый раз, и она попыталась снова: — Прошу прощения?”
“И это все?- Он говорил спокойно.
— А?”
“Это слишком неискренне.- Коротко сказал он, прежде чем закрыть дверь.
Выйдя за дверь, Ся Лин была ошеломлена тем, что только что произошло. А что случилось с большим боссом? Она извинилась, а он все еще несчастен? Она никогда не считала его мелочным человеком, но сейчас ей было интересно… но на этот раз это действительно была ее вина, предложить простое извинение за то, что ударил кого-то по лицу, было небрежным движением.
Ся Лин вернулась в свою квартиру и всю ночь ворочалась на кровати, гадая, что же ей сделать, чтобы успокоить его.
Но она не знала, что выражение лица Ли Лея изменилось в тот момент, когда он закрыл свою дверь. На его лице было выражение блаженства, печали и некоторой обиды… слишком много различных эмоций в целом. Здесь происходило так много всего, что он не мог больше ни секунды держать перед ней свое холодное выражение лица.
Он так много сделал для нее.
И она ничего о них не знала.
Он сам взвалил на свои плечи всю эту боль, беспокойство и препятствия, но она не понимала их. Для него быть мужчиной означало не делиться этими проблемами с женщиной, но ее непонимание его становилось все более серьезным, и сегодня она дала ему пощечину. Он чувствовал, что готов вынести это, что он может понять ее панику и принять ее так же, как кто-то находит красивую розу даже после того, как ее шипы укололи.
