Пламенные надежды

Угрызения совести

Близились рождественские и новогодние праздничные дни. Сеул традиционно прихорашивался, туристы и местные жители будто сговорились скупать все блестящие и переливающиеся разноцветными огнями безделушки, лежавшие на прилавках магазинов. Шоу-бизнес и телеиндустрия так же не оставались в стороне, каждое агентство, каждый канал старался удивить зрителей яркими проектами и шоу. «Шайни» весь ноябрь от зари до зари отрабатывали свой камбэк, это было поистине тяжелое испытание для певцов, которые засыпали в машине по пути в аэропорт, а просыпались через несколько часов в Японии или Китае, а вечером снова летели домой, в Корею.

Минхо, согласившийся и поначалу обрадовавшийся возможности снова сняться в дораме, теперь не различал, день сейчас или ночь. Он не помнил, когда в последний раз разговаривал с родителями или ходил с друзьями в бар. Сегодня был его день рождения, который, видимо, снова скромно будет отмечен в кругу актеров, вынужденных из-за его графика переносить съемки совместных сцен на поздний вечер. Минхо каждый раз извинялся и низко кланялся перед старшими коллегами, а те в ответ смеялись и доверительно хлопали по спине, прося не беспокоиться об этом.

Утром звонили Кюхен с Максом, поздравляли с днем рождения и уговаривали устроить вечеринку по этому случаю в конце недели. Многие фанаты не раз задавались вопросом, что объединяет этих трех красивых молодых людей. Чо Кюхена, Макса Чанмина и Чхве Минхо связало одно обстоятельство – их выбор карьеры певца не одобрили их отцы. Загоревшись в детстве идеей стать «звездой», собирать стадионы, блистать на мировых сценах, юноши столкнулись со стеной непонимания. Родители отказывались верить, что их сыновья вместо уважаемой должности и солидной карьеры выбрали «это» - кривлянье и сопутствующие статусу «звезд» скандалы, грязные сплетни, полоскание чужого белья у всех на виду. Со временем, видя, как мальчики прикладывают неимоверные усилия и счастливо загораются их глаза, отцы смирились. Не открыто, громогласно, как это сделал Чо Ёнхван, отец Кюхена, а молча и с достоинством, редкими кивками и улыбками отвечая на сообщения об успехах ребят.  

Минхо вспомнил прошлогоднее празднование своего дня рождения, и стыд жгучей струйкой потек по жилам. Он терзался запоздалым чувством вины. «Алина, наверное, меня ненавидит. Надо было встретиться с ней и поговорить лично», - снова и снова терзал себя Минхо. Эта ноша страдальца уменьшала силу другого чувства – тоски.