Т/и просыпается резко и неожиданно. Острыми осколками впиваются в сознание события вчерашнего вечера. Девушка ожидает увидеть перед собой темноту пустой улицы, лужу рвоты и приглушенный свет уличных фонарей, но вместо этого видит собственную комнату, освещенную мягкими солнечными лучами. К телу приятно ластится чистая одежда, а во рту нет и следа от едкого привкуса желчи.
Кажется, что всё было страшным сном. Обыкновенным ночным кошмаром.
Но ноющий пустой желудок и разбитые коленки говорят об обратном.
Внимание привлекает шум, доносящийся с первого этажа. Кто-то звучно ругается и гремит посудой, продолжая беззастенчиво материться.
Голос звучит до боли знакомо.
Чтобы подняться с кровати и торопливо дойти до лестницы, ведущей вниз, требуется всего несколько секунд. Ноги ощущаются так, будто их набили ватой, но школьница уперто идет дальше, придерживаясь за стенку. К обладателю знакомого голоса тянет магнитом. Надо увидеть, убедиться, что все звуки — это не игра воспаленного разума, а реальность. Желанная правда, которую хочется увидеть воочию.
Джун стоит на кухне в нелепом фартуке, с ложкой в одной руке и хмурым выражением на лице. На плите что-то скорчит, отдавая запахом гари.
На душе становится так легко-легко, что даже страшно.
— Да ебанный рот, — мужчина пытается отскоблить нечто от сковородки, не обращая внимания на девушку, замершую в дверном проеме.
Всё сразу встает на свои места. И мелкая боль в ухе, которую вчера девушка чувствовала сквозь бессознательную пелену, и чистая одежда, надетая сейчас на неё, и пробуждение в собственном доме.
Он нашел её.
Джун вздрагивает всем телом, стоит Т/и крепко обнять его со спины.
— Чего пугаешь, малявка? — он остается в таком положении, позволяя школьнице прижаться ближе. Темная водолазка становится мокрой в районе лопаток, а до слуха доносится приглушенный всхлип, — Еще и сопли на меня пускаешь, — он по-доброму усмехается, откладывая столовый прибор на стол. Теплые шершавые ладони накрывают девичьи ручки, вцепившиеся в него.
— Спасибо, — она жмурит слезящиеся глаза, впитывая в себя чужое присутствие рядом. Вслушивается в размеренное дыхание старшего и собственное громко стучащее сердце, — Спасибо.
