Россыпь мягких поцелуев щекочет лицо. Т/и коротко морщится, тут же расплываясь в довольной улыбки. Веки не спешат открываться, все еще тяжелые ото сна. Тело приятно греют крепкие руки, которые прижимают чуть ближе, пока чужие губы продолжают нежно целовать щеки.
— Привет, — Ринтаро замечает, что девушка проснулась, и немного отстраняется, заглядывая в сонное лицо, — Пора вставать, соня.
— Странно слышать это от тебя, — школьница приоткрывает глаза, всматриваясь в золотистые очи напротив, правую сторону украшает налившийся синяк. Темный и большой.
Т/и выпутывает руку из одеяла и тянет пальцы к мужскому лицу, осторожно касаясь края фингала.
— Хорошо же тебя приложили.
— Сочувствие на высшем уровне, — беззлобно язвит Рин и трется щекой о девичью ладонь, совсем как большой кот.
Вчера он плюнул на тренировку и утащил Т/и к ней домой, игнорируя Акио, который попытался увязаться за ними. Близнецы молчаливо удалились к себе домой, так и не решившись поговорить с друзьями.
— Как думаешь, с ними всё хорошо? — девушка поворачивается на спину, чувствуя, как черноволосая голова тут же занимает место у неё на груди. Рука сама собой вплетается в короткие волосы, начиная перебирать темные пряди.
— Даю стопроцентную гарантию, что они уже успели раз пять помириться, — Суна прикрывает глаза, млея от чужой ласки, — И столько же раз опять поругаться.
— Вчера всё было по-другому, — задумчиво тянет школьница, — Я еще никогда не видела столько злости в них.
— Они устали. Как и ты, как и я. Мы все устали от этого.
Т/и замолкает. Неожиданное чувство вины проникает в сознание, стекая вниз по позвоночнику, прямиком в сердце. Как бы сильно она не хотела впутывать в свои проблемы дорогих людей, но это всё равно произошло.
— Я чувствую, что ты начинаешь винить себя, — бурчит Ринтаро, слушая размеренный стук сердца любимой.
Они вновь замолкают, впитывая в себя минуты спокойствия. Кажется, это лишь небольшая передышка перед тяжелым и долгим забегом.
Молчать приятно. Греться друг о друга — тоже.
Мысли плавно перетекают в сторону пустоты в доме. Интересно, как себя чувствовал Харука, когда оставался один? Ему было страшно? Одиноко?
